С125. Мышление как форма отражения (АнтиРТВ-4)
-
Очередная статья из работ (http://www.triz.org.ua/data/w16.html,
http://www.triz.org.ua/data/w21.html
и http://triz.org.ua/data/w31.htm)
о материалистическом объяснении мышления и сопутствующих явлений.
Ничего. И то не все.
Борис Заходер
Поводом к написанию данной статьи послужил весьма оживлённый, с обострением, обмен мнениями на одном из философских форумов на тему происхождения ощущений. Вопрос был такой: что там в голове такое, что «чувствует» боль, счастье и прочую щекотку? При этом отчётливо проявился барьер, порождаемый идеалистической традицией в исследовании проблемы мышления: даже люди, без колебаний причисляющие себя к материалистам, откровенно спотыкались и предавались вполне идеалистическим шатаниям в попытках объяснить механизм происхождения ощущения боли и других ощущений как таковых. И вся их позиция сводилась к утверждению: дескать, есть боль и всё тут, кто не испытал, тот и не поймёт.
На этом конструктивная часть дискуссии иссякла. Строго говоря, и возразить было особо нечего за неимением подходящих фактов и теорий. Между тем, вопрос этот неразрывно связан с феноменами сознания и мышления, одними из важнейших проблем естествознания. Тем более он важен для Теории решения изобретательских задач (ТРИЗ), ибо её развитие без метода проб и шибок (МПиО) должно опираться на механизм возникновения новых (и, главное, правильных!) предположений. И механизм этот предпочтительно найти тоже без МПиО – на основе научного метода[1], иначе изыски неизбежно утонут в болоте идеализма, что гарантированно приведёт к вырождению ТРИЗ.
Идеализм столь давно и прочно врос в европейскую культуру, что влияет на рассуждения совершенно незаметным и естественным образом. Особенно это касается деятельности мозга: механизмы творчества, сознания, психики и т.п. фактически относят к категории непознаваемого в принципе, хотя на словах многочисленные исследования выглядят очень научными и даже междисциплинарными. Однако сводить мышление к процессам, протекающим в нейронных структурах и именно на их уровне, не ниже, сегодня считается почти дурным тоном, проявлением дилетантизма и вульгарного материализма. То ли дело с глубокомысленным видом рассуждать о заведомо не поддающиеся проверке и никем физически не обнаруженных глубинах психики, подсознании, тонких структурах, информационных полях и т.п. мыслящих молекулах и даже электронах. Не говоря уж об экспансии церковников в научные учреждения.
Могут возразить, что, мол, на темы мышления, творчества и непознаваемости психики исписаны эшелоны бумаги. И если уж браться за тему, то надо всё это досконально изучить (Маньяна, Выготского, Рубинштейна, Джайнота, Лефевра…). Вряд ли это разумно: если для их сочинений извели и продолжают изводить столько бумаги (и лесов!), значит, до сих пор ни к чему определённому не пришли. И если армия психологов (безусловно, умных людей) за многие десятки лет не приблизилась к решению вопроса, то их подход был неверен исходно. Разумеется, попутно методом проб и ошибок (случайно!) было сделано много полезных находок, составляющих ныне инструментарий практической психологии, но механизмы мышления так и остались неизвестными.
История дала нам не так уж и много направлений поиска решения таких загадок. Первое и самое архаичное – это отнесение загадок к компетенции бога. В частности, загадка мышления объяснялась и объясняется до сих пор наличием души. Ныне термин «душа» нередко подменяют неким информационным континуумом и т.п. псевдонаучными неологизмами, которые, однако, ни на шаг не приближают к раскрытию механизмов мышления. Это очень живучее предположение в силу своей незатейливой простоты и принципиальной невозможности его проверки: можно выдумывать любые утверждения, не заботясь об их взаимной непротиворечивости. Ныне, вследствие разрушения СССР как оплота материализма, распространено мнение, что понимание мышления как формы отражения есть один из пережитков эпохи СССР, и, следовательно, его надо поскорее забыть.
Второе направление требует выдвижения материалистических предположений о механизмах мышления в русле научного метода с обязательной проверкой на возможность своего возникновения путём естественной эволюции[2], без вмешательства извне.
Таким образом, выбор направления поиска невелик: либо сознание есть некая самостоятельная сущность, кем-то когда-то зачем-то помещенная в мозг[3] и потому в принципе недоступная познанию, либо сознание есть проявления естественной деятельности мозга. Первое – без каких-либо надежд на практически полезный результат из-за идеалистического определения сознания как непознаваемого явления. Следовательно, остаётся второе направление, требующее применения научного метода.
Научный метод требует жёстко отсечь любые следы идеализма и рассмотреть вопрос, опираясь только на установленные, хорошо проверенные факты. А таковыми является следующее:
1. Мышление и сознание (что бы ни понимали под этими названиями) – это явления, характеризующие деятельность мозга как совокупности связанных между собой нейронов[4]. Попытки перенести проблему на более высокий или более низкий уровень организации материи – это уход от проблемы вместо её решения, ибо всё равно ничего не объясняет.
2. Почти все данные о процессах внешней среды и своего организма мозг получает в виде потоков электрических сигналов от множества рецепторов.
3. Организм существует постольку, поскольку поддерживается гомеостаз[5] процессов его жизнедеятельности.
4. Обеспечивать гомеостаз – главная функция мозга как физиологического регулятора. Мозга в широком смысле, а не только того, который головной (существуют примеры распределения нейронов по всему организму; к примеру – у улитки). Термин «нервная система» в данном случае не пригоден, так как система – это отношения, а отношения не имеют функции; отношения возникают при выполнении функции, а не наоборот.
Из перечисленных фактов вполне логично[6] следует предположение, что мозг является организованной совокупностью гомеостатов (гомеостатическим ансамблем), образованных нейронами и поддерживающих гомеостаз процессов жизнедеятельности организма. Разумеется, этого нельзя утверждать наверняка без соответствующего опытной проверки, но уж подсказать экспериментаторам, что именно следует искать, можно[7].
Известно, что мозг получает не просто единичные сигналы, пусть даже в мощных потоках, а группы сигналов, объединяемых косвенной (опосредованной) взаимозависимостью[8]. И чтобы реагировать необходимым образом, мозг должен выделять их в общем хаотическом потоке массы сигналов от множества рецепторов. Учитывая, что мозг с помощью рецепторов способен определять направление происхождения сигналов. Поэтому выделенная по признаку источника группа сигналов – это не что иное, как модель источника[9]. Точнее – совокупность моделей множеств источников. Если эти относительно обособленные группы источников обнаруживают какую-либо взаимозависимость, то из общего фона выделяются система моделей внешней среды (для определённости – Мс), и система моделей внутренней среды - организма (Мо). Создание таких моделей – функция мозга. Сразу надо отметить, что в обоих случаях системы непостоянны и неустойчивы. Они находятся в непрерывном движении. Но так как ситуации редко бывают уникальными, то и возникающие время от времени системы обычно имеют повторяющуюся – гомеостатическую – организацию (датчик – анализатор – регулятор), призванную обеспечить гомеостаз. Хотя, быть может, и не одних и тех же нейронах, что затрудняет увидеть регулярность. Поэтому их правильней назвать мерцающими.
Вместе с тем, организм и внешняя среда не существуют обособленно. Их объединяют процессы обмена веществом, энергией и информацией[10]. Процессы обмена являются как постоянными, так и – преимущественно – временными (необходимыми или возможными при некоторых условиях). Все они нуждаются в гомеостазе внутренних процессов жизнедеятельности организма, как одном из условий его существования. Следовательно, нуждаются и в гомеостатах.
Гомеостаз процессов жизнедеятельности организма поддерживаются «автоматически» гомеостатами низших уровней гомеостатического ансамбля. Однако с процессами обмена с внешней средой «автоматики» не получится. Разнообразие этих процессов и изменчивость среды часто вызывает отклонение её, среды, характеристик от нормы, превышающее возможности гомеостатов поддерживать гомеостаз. «Сверхнормативное» нарушение гомеостаза приводит в действие гомеостаты более высоких уровней[11], которые изменяют поведение организма и управляют эффекторами, способными влиять на внешнюю среду, вызывая её изменение в благоприятную для организма сторону и, тем самым, косвенно восстанавливая эффективность гомеостатов низших уровней.
Таким образом, мозг создаёт объединенную систему из взаимозависимых моделей Мс и Мо. Для удобства это системное объединение можно обозначить Мсо. Границы между моделями Мо и Мс размыты, так как если исходно деятельность мозга ограничивалась только внутренними процессами, то в дальнейшем по мере эволюции она стала всё более распространяться на процессы среды обитания и, тем более, на процессы обмена пограничной зоны. Такой механизм позволяет модели Мсо отражать не только текущую, но и возможную взаимозависимость обеих моделей и, следовательно, вырабатывая необходимую реакцию[12]. Главное же в том, что Мсо позволяет мозгу постепенно преобразовывать внешнюю среду, создавая энтростат[13].
Теперь можно вполне определённо сказать, что мышление – это процессы, протекающие в высших уровнях гомеостатического ансамбля. А вот часть Мо (назовём для определённости Мл), находящаяся под косвенным управлением высших уровней гомеостатического ансамбля, – это и есть личность, «Я», сознание. Она и есть тот владелец, который «говорит»: моя рука, моя нога, мой мозг и т.п., отделяя свой организм от среды. Однако из-за описанного выше эффекта мерцания происходит возникновение не одной, а нескольких моделей Мл[14]. Используя метафоры Пенроуза [6] можно сказать, что гомеостатический ансамбль – это разум, а «сознание» и «Я» - его тени.
Мозг как орган был порождён развитием моделирования в нервной системе, он следствие, а не причина. А обучение – это механизм ускоренного приспособления гомеостатического ансамбля путём рекурсивного изменения Мс и, следовательно, поведения организма вместо его физического изменения[15]. Собственно говоря, в этом и заключается смысл формулы «мышление – форма отражений»: мозг «отражает» получаемые сигналы путём изменения поведения организма в целом, а не пассивно, как зеркало. И уже организм своим поведением оказывает влияние на среду куда более существенное, нежели «зайчик» от обычного зеркала. Вплоть до изменения этой самой среды самым радикальным образом. А то и самого себя. В частности, в виде обучения как простейшего способа. При обучении (приспособлении) мозг развивает исходные модели на основе опыта посредством проб и, естественно, ошибок. При этом постепенно получаются модели, пригодные для выживания: достаточно соответствующие среде. Естественные ограничения такого развития очевидны. Поэтому потребовался следующий этап эволюции в виде перехода к обучению на основе чужого опыта. Однако этому препятствовало отсутствие непосредственной связи между мозгами[16]. Потребовался, во-первых, какой-то искусственный канал (каналы) связи. Далее, во-вторых, потребовался пригодный для такого канала (каналов) способ кодирования, чтобы одни могли придать необходимый вид передаваемой части Мс передатчика, а другие (приёмники) могли её воспринять и усвоить. Вполне естественно, что и для первого и второго первым делом должно были быть использовано то, что уже существует и используется для создания Мс. При этом человек-передатчик создавал и передавал человеку-приёмнику образ (модель) некоторого состояния внешней среды и образ же (модель) своего поведения в её условиях. Естественно, что оба образа упрощались (кодировались) до состояния, пригодного для использования доступными каналами связи через уже существующие рецепторы[17].
Полученная информация изменяет (если изменяет) состояние гомеостатического ансамбля, который начинает подбор новых уставок (границ чувствительности гомеостата к отклонениям значений характеристик управляемого процесса от номинальных) и переходит в новое состояние, сохраняя гомеостаз всего комплекса процессов организма. Этот переход сопровождается изменением Мсо. И если изменение каждого из миллиардов нейронов из-за неспешных электрохимических процессов внутри него происходит довольно медленно, то состояние образованного нейронами гомеостатического ансамбля и Мсо меняется практически непрерывно и очень быстро, потому что меняется (заведомо не синхронно) состояние миллиардов нейронов. Поэтому, коль скоро процессы изменения (движение) гомеостатического ансамбля есть мышление, то мы имеем достаточное основание предположить, что любая более-менее обособленная по какому-либо признаку часть меняющейся Мсо – это то, что называют мыслью. А процесс кодирования с последующим перекодированием – это то, что называется пониманием: соотнесением получаемых групп сигналов (моделей) с хранящимися в памяти. Вполне очевидно, что адекватность понимания реальности предопределяется развитостью и богатством используемого кода.
Мсо – это отражение одного из множества допустимых (в рамках механизма Эшби [9]) состояний гомеостатического ансамбля, которые необходимо проверять на адекватность сначала на модельном же уровне, затем – физически. И точно также изменение Мсо происходит случайно, но в направлении, задаваемом гомеостатическим ансамблем: отражаются, как правило, те и только те изменения, которые идут на пользу гомеостазу в краткой и долгосрочной перспективе. Из чего вовсе не следует, что все возникающие Мсо адекватны объективно существующему состоянию внешней и внутренней среды: Мсо возникает на основе имеющихся сигналов, а не всех или хотя бы достаточных. К тому же, гомеостатический ансамбль – отнюдь не работающая без сбоев безупречная машина идеальной конструкции. Поэтому при определённых обстоятельствах возможны такие состояния гомеостатического ансамбля, которые приведут к гибели весь организм[18].
На основе вышеизложенных рассуждений получаем следующие объективные определения ещё одной группы привычных терминов, часто используемых психологами:
Мысль – любая более-менее обособленная по какому-либо признаку часть меняющейся Мсо; процесс перехода от одного состояния ансамбля к другому. С учётом, что состояние – условность из-за непрерывного изменения Мс. Это не сигнал к переходу, это сам переход как таковой. Впрочем, каждый может проверить это на себе, попытавшись, подобно пресловутому удаву, чётко выделить одну мысль из непрерывного потока мышления. Хорошая иллюстрация (но не более того) – детский калейдоскоп. Если этот нехитрый прибор непрерывно вращать, то в хаосе цветных пятен мы всегда сможем уловить на мгновение какую-то упорядоченность (узор, цветок и т.п.). Но эта упорядоченность может состоять из других упорядоченностей, и/или сама входить в упорядоченность рангом выше. Она может повториться полностью или частично, но уже в других отношениях с другими упорядоченностями.
Идея (решение задачи) – это новое состояние Мсо как новая модель поведения в данных условиях для обеспечения гомеостаза. Получается хорошее соответствие между термином «идея» и производным понятием «идеальность» (в рамках ТРИЗ) без идеалистической шелухи, происходящей ещё от идеи античных философов как самостоятельной, но нематериальной сущности.
Мышление – это совокупность мыслей как подбор подходящей реакции.
Реакция – это переход от идеи к такому состоянию гомеостатического ансамбля, при котором на эффекторы подаётся поток комплекса команд, адекватный этому состоянию. То же и с экстраполируемой Мсо. Выглядит это как планирование и осуществление последовательности действий.
Воля – это главная функция гомеостатического ансамбля: сохранять гомеостаз организма. Внешне выполнение функции вследствие нарушения гомеостаза выглядит как произвольное действие, будучи в действительности необходимым для восстановления и повышения надёжности гомеостаза организма в условиях данной совокупности получаемых сигналов[19]. Достаточно очевидно, что это определение вполне материалистично и не имеет ничего общего с распространённым идеалистическим представлением о воле как проявлении некоей нематериальной сущности. Важно также, что оно раскрывает на современной основе данное некогда в рамках тогдашних знаний классическое определение свободы как осознанной необходимости.
Теперь предстоит увязать т.н. чувства (ощущения) с представлением о гомеостатическом ансамбле. Вполне надёжно (опытным путём) установлено, что все они возникают вследствие действия вырабатываемых нейронами и пересылаемых на другие участки мозга особых химических веществ (нейротрансмиттеров): адреналина, дофамина (допамина), серотонина, ацетилхолина, норэпинефрила (норадреналина) и множества других. Одни из них подавляют деятельность нейрона-адресата, другие возбуждают его. Тем самым нейротрансмиттеры оказывают возбуждающее или подавляющее (а то и блокирующее) действие на, как принято полагать, отдельные участки и целые системы мозга. В действительности – на отдельные гомеостаты, группы и уровни гомеостатов гомеостатического ансамбля. Результаты действия трансмиттеров мы «ощущаем» в виде отвращения или удовольствия, радости или печали и тому подобного, являющегося в действительности управлением скорости работы гомеостатов с помощью нейротрансмиттеров. Нейротрансмиттеры «расцвечивают» деятельность гомеостатического ансамбля так же, как «расцвечивается» поток заведомо бесцветных сигналов от органов зрения и обоняния. Можно предположить, что имеет место совмещение двух сигнальных систем: новой быстродействующей электрической и древней медленной химической[20]. Действие старой системы отражается на состоянии гомеостатического ансамбля. В особенности на Мл. Можно сказать, что «я» возникает не просто как Мл, а как Мл под непрерывным воздействием нейротрансмиттеров. Представить это весьма сложно. Особенно – применительно к себе. Но таков логический вывод.
Тем не менее, попытаемся понять (что совсем не просто), как вышеописанные модели работают. Хотя бы на принципиальном уровне. Достаточно очевидно, что природа изобрела в ходе естественной эволюции по Дарвину (с отсевом носителей наименее удачных мутаций) новый способ отбора: с отсевом носителей наименее удачного поведения, что существенно снижает расход особей на «опыты» матушки-природы по их приспособлению. Существенно, что количество особей многоклеточных организмов (особенно высших животных) несопоставимо меньше количества одноклеточных, которые могут позволить себе расход любого количества «подопытного материала». Чем сложней и выше организованней многоклеточный организм, тем сложней его нервная система: гомеостатический ансамбль. Вершина, насколько известно, - человек, существо, способное учиться. А человек уже дошёл до того, что начал приспосабливать не только своё поведение к природе, но и природу к себе, тем самым существенно повышая свои шансы в борьбе за выживание. Человек, точнее – его гомеостатический ансамбль, довёл приспособление природы до создания искусственной технической среды, которой в природе вовсе не было даже в простейшем виде.
Но как нельзя построить сколько-нибудь точную модель квантового, самообучающегося нейрокомпьютера, так нельзя построить и такую же модель гомеостатического ансамбля мозга: в обоих случаях организация связей между элементами носит вероятностный характер. Можно только определить принцип этой организации, без которого ни то, ни другое не работоспособно (не жизнеспособно).
В отличие от технических (механических, в частности) регуляторов, гомеостатический ансамбль, прежде чем непосредственно реагировать на сигналы, проверяет последствия реакции на модели. Только такая проверка позволяет организму заменить естественный отбор Дарвиновской эволюции (по результатам случайных реакций) на отбор по способности изменять поведение организма. Но что собой представляют эта модель и как проходит проверка?
Очевидно, что для такой проверки необходимо выполнить моделирование самого воздействия и его результатов в Мсо. Следовательно, есть две Мс: фактическая и возможная от реакции (кстати, нечто такое предполагал и С. Бир). Так как реакция всегда вырабатывается с сохранением гомеостаза, то разница между фактической и возможной Мс вынуждает к перебору возможных реакций и, при необходимости, выработке новых за пределами поля Эшби[21]: исполнительные сигналы идут к эффекторам только при условии, если результаты моделирования (возможное состояние гомеостаза) находятся в некоторой допустимой области. Гомеостатический ансамбль работает непрерывно и непрерывно же в Мсо проверяется влияние текущих и экстраполируемых[22] сигналов от внутренней и внешней среды на гомеостаз.
Гомеостатический ансамбль ограничивает «шевеление» параметров управляемых процессов эволюционно сложившимися пределами («коридором»). Если же возникает выход параметров за пределы коридора, то запускается реакция регулирования уставок «подчинённых» гомеостатов нижних уровней той части гомеостатического комплекса, что управляет эффекторами, приводя их в движение для воздействия на процессы внешней среды и преобразования их таким образом, чтобы сигналы угрозы уменьшились. Так запускается реакция организма, которая всегда вынужденная вопреки идеалистическим представлениям о «свободе воли» и «целеполагании». Она предопределяется влиянием на основные потребности организма, необходимые для его выживания и долговременного существования: ресурсы для поддержания обмена вещества, воспроизводство и безопасность. Тем более – на потребности, которые обеспечивают удовлетворение основных потребностей.
Гомеостатический ансамбль вырабатывает реакцию в зависимости от комплекса условий, диктуемых состоянием Мсо (см. байку о Буридановом осле). Поиск других вариантов реакции включается либо при текущем равновесии факторов, либо при экстраполируемом равновесии или угрозе (большей выгоде). Вынужденный характер реакции и создаёт иллюзию направленности мышления, ибо мышление всегда направлено на устранение причин принуждения: этого «требует» поддержание гомеостаза организма. Ясно, что обеспечивать текущий гомеостаз – это одно, а вот будущий, в условиях, которые только возможны с какой-то вероятностью, – совсем другое. Поэтому можно уверенно предположить, что экстраполяция делается всегда, для надёжности. Соответственно, и запуск регулирования уставок происходит на разных этапах экстраполяции, по мере выявления НЭ. Экстраполяция не останавливается на первом же НЭ, так как НЭ могут быть выявлены и в других местах процесса экстраполяции.
К примеру, лежит сытая собака (пусть просто дворняга, а не солидная, учёная собака Павлова) на солнышке в полном гомеостазе, лениво раздумывая о своих былых и грядущих перевоплощениях. Но вдруг замечает некоего нагибающегося двуногого. За камнем-палкой или завязать шнурки – неизвестно. Если за палкой-камнем, то неизвестно - кинет или нет. Куда или в кого – тоже неизвестно. Если в тебя, то попадёт или нет – и это неизвестно. Но лучше на всякий случай прервать медитацию и своевременно удалиться за пределы крайне маловероятного, но, возможно, эффективного броска. Та же собака проигнорирует такую угрозу, если будет голодной, озабоченной только поиском или поглощением чего-нибудь съедобного.
Возникает вопрос о горизонте экстраполяции, стохастичности[23] и влиянии на результат других факторов. Очевидно, что естественная экстраполяция идёт с затуханием и горизонт вряд ли велик: в пределах нескольких событий. Свыше – уже требуется дополнительное обучение и изменения Мсо путём изменения набора исходных условий. Это тот самый перебор вариантов реакции, порой запоздалый (он же воспоминания, сны и пресловутое «остроумие на лестнице»). Очевидно также, что экстраполяция возможна только при условии выявления закономерности хотя бы в виде тренда, иначе просто нечего экстраполировать. А устойчивая закономерность (на основе достаточно длинной цепочки событий) приводит к эффекту обучения на основе т.н. логики как отражения объективных закономерностей[24].
Можно достаточно уверенно предположить, что способность к обучению и способность к экстраполяции – это одно и то же: в обоих случаях мозг создаёт Мсо, которые не отражают реальность, существующую здесь и сейчас. Но так как экстраполяция бывает однозначной только в простейших случаях и на коротких последовательностях событий (два-три), а реальность всегда вероятностна, то мозг создаёт «веер» и даже «дерево» предположительных Мсо, которые могут быть, а могут и не быть с разными вероятностями. Чем более развит гомеостатический ансамбль, тем больше и «развесистей» создаваемое им «дерево», тем выше вероятность того, что среди «сценариев» будущего окажется реакция, наиболее подходящая для выживания носителя этого ансамбля в условиях изменчивых угроз внешней среды. И, соответственно, наоборот[25]. Данное обстоятельство является объективной основой вполне явно обозначившегося увеличения проникновения методов проб и ошибок МПиО в ТРИЗ. В частности, в форме реабилитации мозгового штурма (МШ). Очевидно, что здесь развилка: либо управлять аналогиями, что сомнительно из-за их принципиальной хаотичности, либо обходиться вовсе без них до момента возникновения принципиального решения и уже только потом применять аналогии как способ перехода от абстракции к конкретике.
Ярким представителем первого «либо» является МШ, первый из ряда способов ускорения поиска решений задач посредством создания множества аналогий, содержит в себе явное противоречие. Оно заключается в том, что чем больше выявляется предположительных решений, тем больше времени необходимо тратить на их проверку. Это явное и широко известное противоречие предположительно разрешается в рамках ТРИЗ путём отсечения из условий задачи всего, не имеющего отношения к сути задачи[26], сужая пространство аналогий путём повышения уровня абстрагирования условий задачи. Но из-за фрактальности в аналогиях существует подводный камень: часть бесконечного множества (возможных аналогий) тоже является бесконечным множеством согласно определению Георга Кантора. Поэтому исходное противоречие не устраняется: бесконечное множество аналогий в неопределённой области (множестве областей) заменяется бесконечным же множеством в определённой области. Разработки и использование разнообразных способов построения и поиска аналогий - тупиковое направление в попытках развития ТРИЗ. Тем более, что возникновение аналогий и без того всегда хаотично[27].
Вполне очевидно, что в реальных условиях организм обычно не имеет времени на перебор сколько-нибудь существенного количества сценариев своего поведения, предоставляемых ему «деревом» предположительных Мсо. Условно говоря, в шахматной игре «жизнь» организм играет «блиц». Поэтому мозгу необходимо как-то ограничить множество порождаемых сценариев и, следовательно, число прототипов реакции (поведения) до одного. В худшем случае – двух-трёх. Причём наиболее подходящих, способных привести к наиболее эффективному (адекватному) решению жизненной задачи. Искать механизм отбора-перебора означает следование в русле вектора инерции. Более того, вышеизложенное предполагает, что любое действие обязательно вызвано причинами, внешними по отношению к организму. Но это противоречит фактам, доступным для наблюдения каждому. Поэтому «мы пойдём другим путём», предположив противоположное: исходные причины поведения организма всегда внутренние, а внешние причины только корректируют поведение[28]. Тем более, что центральная идея ТРИЗ как раз и заключается в этом пути, что наиболее хорошо представлено в алгоритме решения изобретательских задач (АРИЗ): необходимо строить выход на одно-два предельно адекватных решений, а не генерировать множество «идей» любыми способами. Только таким путём возможен переход от решения задач по устранению существующих недостатков к упреждающему устранению причин их возникновения. Конечно, на начальном этапе всё не устранишь, но большинство – вполне возможно. Предупреждение возникновения изобретательских задач – это тоже задача, но уже другого – высшего – уровня.
Уместно привести утверждение известного математика Мерло-Понти: «Поскольку мы, находясь внутри истины и не имея возможности выбраться наружу, имеем некоторое представление об истине, всё, что я могу сделать, – это определить истину в рамках данной ситуации». Иначе говоря, представление об истине (идеальном решении изобретательской задачи как способе минимального изменения рассматриваемой системы) зависит от «рамок данной ситуации» (адекватности мышления), задаваемых идеальным конечным результатом (ИКР): при достаточно адекватном мышлении истина непременно окажется внутри указанных рамок. Но при отсутствии гарантий адекватности нет и гарантии, что она не окажется и вне рамок. Или «рамки» окажутся столь широкими, что искать внутри них истину станет, мягко говоря, затруднительным делом. Стало быть, возникает необходимость в признаках адекватности мышления, чтобы нахождение истины не стало случайностью, озарением вроде знаменитого уравнения Шредингера. Если уж мышление, согласно постулату классиков, является формой отражения действительности, то это отражение не должно быть искажено как в кривом зеркале, а «рамки» сузились до точки.
Что значит «не искажено»? Хотя это и неправильно, но здесь уместно сослаться на авторитет. Точнее, на Авторитет: Альберт Эйнштейн, уважительно относившийся к философским аспектам научной деятельности, однажды иронически написал, что с точки зрения философа ученый-физик - это «беспринципный оппортунист», поскольку физик готов стать "реалистом, когда пытается описать мир вне зависимости от актов восприятия; идеалистом, когда взирает на концепции и теории (не выводимые логически из опыта) как на изобретательность человеческого духа; и позитивистом, когда считает свои теории обоснованными лишь в пределах логической согласованности с ощущениями своих органов чувств».
К этому можно добавить два критерия оценки физической теории по Эйнштейну же:
1. Внешнее оправдание – соответствие с опытом и
2. Внутреннее совершенство – логическая простота теории.
Прямо говоря, хороший учёный должен быть и неплохим, как минимум, философом. А чтобы устранить основу для иронии Эйнштейна, учёный в своей деятельности должен руководствоваться философией диалектического материализма[29], которая является единственной опирающейся на естествознание и непрерывно совершенствующейся на основе новых научных сведений. С точки зрения диалектического материализма наиболее общие понятия естествознания сводятся к триаде: система, процесс, событие [2]. Именно эти понятия являются основой любой теории[30], а мера их применения – мерой её совершенства. В том числе – общей теории сильного мышления (ОТСМ) и, следовательно, ТРИЗ. Здесь уместно опять вернуться к мнению авторитета, ибо, пожалуй, невозможно выразить суть вопроса лучше Гексли в письме к Томсону: «Математика, подобно жернову, перемалывает то, что под неё засыпают, и как засыпав лебеду, вы не получите пшеничной муки, так, исписав целые страницы формулами, вы не получите истины из ложных предпосылок». Применительно к ОТСМ это означает, что только «засыпав» в основу рассуждений вышеуказанную триаду можно рассчитывать, что на выходе получим дельный результат, а не труху.
Поведение любого организма предопределяется тремя группами естественных процессов (естественных потребностей): обменом веществ, размножением и самосохранением. Они определяют поведение, которое корректируется условиями среды, воспринимаемыми через сигналы (или их отсутствие) от разнообразных рецепторов. Соответственно гомеостатический ансамбль постоянно вырабатывает действия или последовательности действий, диктуемые, скажем, неопределённостью с едой, которые корректируется сигналами внешней среды. Из чего следует, что в Мсо происходит сопоставление влияния этих сигналов на поведение гомеостатического ансамбля. Вероятный механизм такого сопоставления – отдельная тема [7, 8].
Однако надо отметить, что проводимый при этом т.н. анализ, будучи в самом общем смысле процессами мысленного (посредством абстракции) или фактического разложения (расчленения) целого на составные части (признаки) и неразрывно связанный с обратным соединением частей в единое целое (синтезом), будет адекватным лишь в той мере, в коей он опирается на вышеуказанную триаду. И только в этом случае можно говорить об ОТСМ в действии, о практическом применении философии диалектического материализма[31].
Здесь вспоминается «фазовое» пространство Эйлера и Мопертюи с изобретённым ими вариационным исчислением (популярно – см. [4]): возможных направлений действия много, а выбирается одно (или одно из двух, если есть точка бифуркации по теории катастроф) с наименьшим приростом энтропии (минимальное действие). Можно образно сказать, что гомеостатический ансамбль «ленив», «консервативен» и привержен вектору инерции. Поэтому он выбирает наименее затратное и проверенное поведение по сохранению гомеостаза. И неважно, сколько стожков перед «Буридановым ослом»: из всех он выберет тот, для достижения которого потребуются наименьшие усилия. Из чего следует, что управлять мышлением следует через набор условий, загоняющими его в предельно узкое алгоритмическое русло, а не гоняться за бесчисленными аналогиями. Точнее – через одно условие, известное в ТРИЗ как ИКР[32]. Прямо говоря, принудительный беспорядочный перебор – неестественен для мышления.
Закономерен вопрос: какая практическая польза от материалистических объяснений явлений под названием «личность» и «сознание»? И, прежде всего, как это поможет совершенствовать алгоритмы ТРИЗ? Ну, получили физическое обоснование понятия «ИКР», что это нам даёт? Чем полезно понимание, что, как уже указывалось выше, гомеостатический ансамбль допускает «шевеление» параметров управляемых процессов в некотором «коридоре»; а в идеале – вовсе без отклонений, и лишь при необходимости всё более отступая к более широкому «коридору»: к «шагу назад от ИКР»? Или что законы развития технических систем (ЗРТС) существуют не сами по себе, а являются следствием деятельности человека?
Вполне очевидно, что, понимая хотя бы в общих чертах принцип организации работы мозга, можно развивать ТРИЗ в более ясном, определённом направлении, без общих слов о повышении эффективности и прочих благоглупостях. Это касается не только применений в технической области, но и для общественных организаций. Да и самого человека, который ради обеспечения своего существования приспосабливает среду к своим нуждам, вынося границы своей личности всё дальше за пределы своего биологического организма и, соответственно, расширяя деятельность своего гомеостатического ансамбля. Кое-какие результаты уже были достигнуты в области теории управления предприятиями и вообще социотехническими (социотехнологическими) организациями, а теперь их предстоит перенести в область «железа», где достижения ТРИЗ пока ограничены «законом повышения управляемости» и термином «орган управления»[33].
Заметна также и польза для нового рывка в замедлившемся развитии теории развития творческой личности (ТРТЛ). Гомеостатический подход является общей основой для понимания развития как биологического организма, так и вида, популяции, общества и человечества в целом. Тем самым существенно сужается поле безопорных, идеалистических спекуляций в этой области
Впрочем, подробно расписывать бесполезно, да и не нужно. Причина простая: понимание указанной пользы зависит от мировоззрения и уровня подготовки читателя. Польза абсолютно отсутствует для тех, кто придерживается (пусть и незаметно для себя) мировоззрения идеалистического. Да и весь текст таким людям будет представляться абракадаброй[34]. Проверено. И польза самоочевидна для тех, кто на деле, а не на словах владеет материалистическим мировоззрением, философией диалектического материализма хотя бы в минимальных пределах [12].
Королёв В.А.
Киев
27.09.2014 г.
Литература:
1. А.А. Абрамзон «Истина или Аксиоматика научной методологии», М. журнал «Химия и жизнь» № 4 за 1993 г., стр. 7. (www.hij.ru; triz.org.ua›works/ws71.html)
2. Энциклопедия ТРИЗ (http://www.triz.org.ua)
3. Новосельцев В.Н. «Теория управления и биосистемы», М., Наука, 1978 г.
4. «Незнакомец по имени «действие», «Знание – сила», М., 1991 г., №5, стр. 27-33 http://triz.org.ua/works/ws70.html
5. Б. Рассел «История западной философии»
(http://www.philosophy.ru/library/russell/01/00.html)
6. Пенроуз «Тени разума»
7. Бушуев А.Б. «Гомеостатика противоречий в ТРИЗ» http://www.metodolog.ru/00475/00475.html
8. Бушуев А.Б. «Моделирование противоречий в АРИЗ», 2005 г. (http://www.metodolog.ru/00643/00643.html)
9. У. Росс Эшби «Введение в кибернетику», М., URSS, 2005 г.
10. Н. Винер «Кибернетика, или управление и связь в животном мире и в машине», 2-е издание, М., Наука, Главная редакция изданий для зарубежных стран, 1983 г.
11. С. Бир «Мозг фирмы», М., Едиториал УРСС, 2005 г.
12. «Ликбез: диафильм про диалектический материализм» (http://lenin-kerrigan.livejournal.com/733482.html)
[1] Научный подход опирается на следующие принципы [1]:
1. Чтобы постичь истину, надо усомниться во всём, в чём только возможно, и никогда не иметь предвзятого мнения.
2. Факты следует объяснять простейшим из возможных способов («бритва Оккама»).
3. Каждая гипотеза должна быть проверена.
4. Факты должны быть достоверными, то есть воспроизводимыми.
5. Теория должна строиться только на достоверных фактах.
[2] Эволюция (развитие) – это процесс приспособления организма к среде для повышения надёжности и долговечности гомеостаза (термин раскрыт в нижеследующей ссылке «5»). Поэтому эволюция организма с необходимостью сопровождается совершенствованием гомеостатического ансамбля и, далее, посредством расширения его действия на процессы обмена организма со средой. Что, в свою очередь, приводит к повышению управляемости этих процессов и расширению энтростата (термин раскрыт в нижеследующей ссылке «13»).
[3] В этом вопросе уже давно разобрались на концептуальном уровне [5]: «Доктрина радикального эмпиризма Джеймса была впервые провозглашена в 1904 году в очерке под названием «Существует ли сознание?». … До этого времени философы считали не требующим доказательства, что имеется вид явления, называемый «познание», в котором одна сущность, познающий или субъект, познает другую познаваемую вещь или объект. Познающий рассматривается как ум или душа; познаваемый объект может быть материальным объектом, вечной сущностью, другим умом или, в самосознании, идентичным с познающим. Почти все в общепринятой философии было тесно связано с дуализмом субъекта и объекта. Если не принимать существование различия между субъектом и объектом в качестве фундаментального, то и различие между умом и материей, и созерцательный идеал, и традиционное понятие «истины» - все нуждается в радикальном переосмыслении. Сознание, говорит он, - «это название несуществующей вещи, оно не имеет права занимать место среди основных принципов. Те, кто еще остается верным ему, цепляются просто за эхо, за слабый отзвук, оставляемый исчезающим понятием «души» в воздухе философии». Не имеется, продолжает он, «никакого первичного вещества или качества бытия, кроме того, из которого сделаны материальные объекты и из которого составлены наши мысли о них». Он поясняет, что вовсе не отрицает, что наши мысли представляют собой некоторую функцию познания и что эта функция может быть названа «быть сознательным» (being conscious). To, что он действительно отрицает, это, грубо говоря, взгляд на сознание как на «вещь».
[4] В середине 20-го века мозг полагали просто компьютером на биологической элементной базе из 10 миллиардов нейронов-триггеров. Потом нейронов насчитали в несколько раз больше. А заодно выяснили, что один нейрон не триггер, а сам себе процессор с тысячами дендритов-связей. Каждый дендрит - трубка из десятков тысяч белковых колец, в каждом кольце - 12 элементов, которые могут запоминать и обрабатывать информацию в 12-битных «словах». В итоге мощность «компьютера» получалась уже неслабая - параллельно нейрон оперирует 5-6 тысячами обработчиков по 100-200 килобайт с то ли потоковым, то ли ещё невесть каким способом обработки информации. Но далее возникли новые вопросы. Скажем, нейроны в разных отделах мозга возбуждаются довольно большими участками синхронно - "вспышками", но электрохимическая теория взаимодействия нейронов не могла обеспечить такую синхронность. Обнаружили также, что вода в "трубках" дендритов создаёт квантовые сцепки. Из чего сделали вывод, что каждый дендрит – квантовый компьютер, мгновенно и параллельно обрабатывающий сотни килобайт данных. А каждый нейрон – квантовый метакомпьютер с синхронной работой нескольких тысяч этих квантовых машин. Складывалось впечатление, что каждая мысль (не диалог, а именно мысль задача-ответ) - одномоментное за счёт квантовой спутанности возбуждение сотен миллионов - до миллиарда нейронов, при котором за один шаг возбуждения "щёлкают" триллионы квантовых машин, сразу выдавая ответ. Впрочем, все уже известны подробности об устройстве нейрона и мозга применительно к теме статьи имеют приблизительно такое же отношение как технология изготовления резины к езде на автомобиле. Показательна в этом смысле концепция Р. Пенроуза [6], который приравнял сознание к душе и начал искать её материальные следы сначала в нейронах, затем в молекулах и, наконец, углубился в субатомные явления. Новые данные об устройстве мозга упрямо толковались в рамках компьютерной аналогии. По сути, подразумевалось, что мозг управляется какой-то суперпрограммой, кем-то когда-то созданной и вложенной в мозги. За внешним материализмом по-прежнему скрывался махровый идеализм. Стало очевидным, что быстродействие никак не объясняет память, ассоциации, сон, интуиция, образы и т.д. феномены. Тем не менее, уже накопленные сведения о мозге послужили толчком к созданию т.н. нейрокомпьютера (определений много и «общепринятого» нет). Нейрокомпьютер, если не рассматривать его физическое устройство, создан и используется как узкоспециальная самообучающаяся машина, имеющая весьма отдалённое сходство с мозгом. Прежде всего - в отношении множественности связей между элементами-«нейронами». Обучение нейрокомпьютера – это корректировка весов связей, в результате которой каждое входное воздействие приводит к формированию соответствующего выходного сигнала. После обучения сеть может применять полученные навыки к новым входным сигналам. При переходе от программирования к обучению повышается эффективность решения интеллектуальных задач. Вычисления в нейронных сетях существенно отличаются от традиционных, в силу высокой параллельности их можно рассматривать как коллективное явление. В нейронной сети нет локальных областей, в которых запоминается конкретная информация. Вся информация запоминается во всей сети.
[5] Гомеостаз (от др.-греч. domioV подобный, одинаковый + stasiV состояние, неподвижность) – относительная динамическая устойчивость характеристик процессов в условиях изменчивости факторов внешней (по отношению к этим процессам) среды. Представление о гомеостазе является центральным в современном понимании жизнедеятельности биологических организмов. Общее понимание гомеостаза как условия жизнедеятельности в 1614 г. ввёл первый представитель точного направления в физиологии, современник и соратник Галилея Санторио в книге «О медицине равновесия». Первое практическое определение, не прибегая к специальному термину, дал в середине 19-го века Клод Бернар: «Постоянство, или стойкость внутренней среды, есть условие свободной жизни». Термин «гомеостаз» в 1929 г. ввёл Уолтер Кеннон в книге «Мудрость тела», где Кеннон искал определение тому подвижному процессу, который он назвал «подобным постоянству»: «Условие, которое может меняться, но всё же остаётся относительно постоянным». Н. Винер [10] окончательно ввёл в оборот научных идей концепцию гомеостаза: чего-то вроде постоянства. В частности, он указал, что «Любой полный курс кибернетики должен включать в себя тщательный и полный обзор гомеостатических процессов». С. Бир [11] определил гомеостаз как способность системы поддерживать свои критические параметры в физиологически допустимых пределах в условиях случайных помех или возмущений (сверхустойчивость). Вскоре известнейший эрудит и писатель-фантаст С. Лем расширил понятие гомеостаза: «Гомеостаз – так учёные называют стремление к равновесию, то есть к существованию вопреки изменениям». Наконец, Новосельцев В.Н. [3] описал гомеостаз как постоянство характеристик, существенных для жизнедеятельности системы, при наличии возмущений во внешней среде:
- состояние относительного постоянства;
- сохранение постоянства внутренней среды организма при наличии возмущений во внешней среде;
- относительная независимость внутренней среды от внешних условий.
Видимо, как и в случае с фракталом, полное определение термина «гомеостаз» дать невозможно.
[6] Важно понимать, что логика – это отражение в мозге закономерностей среды. ТРИЗ исследует наиболее важную для изобретательского дела особую форму движения: развитие (эволюцию). Эта форма движения имеет свои закономерности и именно они отражаются в мозге как диалектическая логика. Данное обстоятельство объясняет, почему Маркс и Энгельс при создании диалектического материализма опирались, прежде всего, на современные им достижения естествознания и без труда разбивали ни на чём не основанные аргументы своих политических и философских противников идеалистического толка.
[7] Здесь возникла странная ситуация: с одной стороны, давно установлены явление гомеостаза, из которого следует обязательность существования гомеостатов, а с другой – ничего не известно об исследованиях по выявлению этих гомеостатов в мозге. Возможно, причина в том, что неизвестно, как выявлять эти гомеостаты, да и вообще гомеостатический ансамбль. Иначе говоря, чтобы что-то найти, надо знать, что ищешь. Именно для этого и существуют теории. Принцип организации гомеостатов и гомеостатического ансамбля достаточно подробно описан в Справочнике терминов ТРИЗ-ОТСМ [2]. Важно понимать, что до сих пор никакой иной материалистической гипотезы об организации деятельности мозга не существует. Все прочие предположения всегда явно или скрыто опираются на идеализм.
[8] Косвенная (опосредованная) взаимозависимость сигналов – это взаимозависимость, порождаемая происхождением либо от одного источника (в этом случае взаимозависимость имеет вид закономерности), либо группой источников, образующих систему (в этом случае взаимозависимость имеет вид системы, но не является системой).
[9] В рамках данной статьи нет необходимости углубляться в такие подробности, как иерархия групп-подгрупп сигналов-признаков, разделение их на существенные и несущественные, механизм дополнения возникающей модели данными из «библиотеки» опыта и т.п. Вполне достаточно понимать, что это сложные модели. Но, пожалуй, следует обратить внимание на полноту модели: чем полнее модель, тем менее общий характер она носит и тем к меньшему количеству явлений она может соответствовать. Следовательно, тем меньшее количество аналогий может быть образовано мозгом для выработки реакции.
[10] Условность термина в том, что энергия и информация являются характеристиками сущностей, а не самостоятельными сущностями. Поэтому в действительности обмен осуществляется носителями энергии и информации, отражающей разницу между состояниями источника и приёмника.
[11] Вообще говоря, даже без гомеостатов выделение каких-то объектов из среды является условностью, основанной на существовании неких признаков, присущих данной области среды. А представление о гомеостазе и гомеостатах только конкретизирует признаки, присущие живому. Поэтому очевидно, что разнообразие и изменчивость внешней среды породили разные направления эволюционного приспособления видов ради собственного выживания: линейный, параллельный и иерархический.
Эволюция идёт во всех направлениях, но, разумеется, с разной скоростью. Чем сложнее организм, тем более определяющим становится направление увеличения возможностей организма по приспособлению на основе увеличения сложности и многоуровневости гомеостатического ансамбля и, соответственно, возможностей своих эффекторов. Разумеется, речь идёт о приспособлении посредством мутаций. Описание устройства гомеостатического ансамбля – отдельная тема. Однако, следует отметить, что непосредственное регулирование процессов осуществляется гомеостатами 1-го уровня – самого низшего в иерархии ансамбля. Следующий – второй - уровень образуется гомеостатами, регулирующими уставки гомеостатов 1-го уровня. И так далее. Здесь надо понимать, что мутация организма – это и событие, и поток. Событие – как скачкообразное изменение одного из множества системных составляющих организма (к примеру – отдельной ДНК), и поток – как совокупность множества событий, приводящих в внешне постепенному – от поколения к поколению - изменению организма. Данное определение вполне соответствует факту: эволюционирует, приспосабливаясь, не единичный организм, а популяция.
[12] Под возможной взаимозависимостью понимается выявление как естественных закономерностей изменения характеристик отдельных процессов и групп процессов, так и изменений под действием собственных эффекторов. Способность реагировать на них вырабатывается посредством опыта. Данное обстоятельство предопределяет существование перечисленных моделей и после прекращения поступления соответствующих сигналов от источников, включая моделирование последствий от действия эффекторов. В пользу такого предположения говорит сон, во время которого отключается поступление новых сигналов из внешней среды, но продолжается хаотическое образование всё новых систем (снов) внутри модели Мс. По всей видимости, на основе механизма, предложенного Эшби. Подразумевается, что хаос – это совокупность частных закономерностей разной мощности, а не полное отсутствие закономерностей как таковых.
[13] Энтростат – это совокупность процессов обмена организма (человека или организации людей) с окружающей средой, в которой изменчивость значений параметров и характеристик этих процессов ниже изменчивости параметров и характеристик других таких же процессов окружающей среды вне указанной совокупности. Энтростат образуется и эволюционно расширяется вследствие активного расширения управляющего действия гомеостатического ансамбля как непосредственно на процессы обмена, так и на предшествующие им процессы внешней среды. Повышение управляемости обеспечивает как совершенствованием гомеостатического ансамбля, так и преобразованием внешней среды, где протекают процессы обмена. Расширение энтростата и повышение управляемости его процессов повышает независимость организма от нежелательных процессов и изменчивости внешней среды. Наиболее зримо энтростат проявляется в виде техносферы и организаций как средства управления процессами обмена в энтростате. Организации и техносфера порождаются гомеостатическим ансамблем, воспроизводящим Мсо на доступном материале внешней среды. Данное обстоятельство объясняет, во-первых, закономерности развития технических систем (в частности, их фрактальность), выявленные в рамках исследований по ТРИЗ, и, во-вторых, уже давно подмеченное подобие между строением организаций и устройством организма человека.
Кстати, забавно, что инженеры по мере возможностей с давних пор пытаются воспроизвести «железного» человека (робота). И только относительно недавно пришли к пониманию робота как устройства по воспроизводству только некоторых функций человека.
Термин «энтростат» применительно к управлению (предприятием ли, технологическим процессом) крайне непривычен, в отличие от «систем» и «процессов», которые хотя и в искажённом смысле, но уже вошли в словарь управленцев. Тем не менее, именно этот термодинамический термин наиболее адекватен действительности. Энтростат можно представить, как комплекс устоявшихся отношений предприятия со стейкхолдерами, что гораздо полезнее их классификации. Энтростат рангом ниже создаётся отношениями внутри предприятия по рабочее место включительно. Укрепление и совершенствование энтростата и есть реальная основа действий, которые воспринимаются как «управление», определение «предназначения» и «цели», выявление нежелательных эффектов и идеального решения задачи (управленческой или инженерной, хотя принципиальной разницы между ними нет).
[14] Вышеописанное предположение объясняет феномен множественного «Я». Известен случай (Р. Шрейбер «Сивилла»), когда в мозге одной женщины существовало целых шестнадцать индивидуальных сознаний, которые не знали друг о друге. Каждое из сознаний по очереди управляло телом, а передача управления ощущалась как провал в памяти. Очередность говорит, что каждая модель организма создавалась одним и тем же механизмом. Видимо, для такого эффекта необходима неустойчивость работы аналитической группы нейронов, выдававших в разное время разный результат от одной и той же группы сигналов, создавая тем самым новую личность и новое сознание. Можно также предположить, что потенциальная множественность существует изначально, но впоследствии одно из сознаний подавляет все прочие. Отсюда необъяснимые провалы в памяти вроде бы нормальных людей, особенно часто – у детей. Хотя в действительности это не провалы, а проявление не до конца подавленной множественности. Исходная неопределённость с личностью создаёт видимость фрактального эффекта её расщепления. Отсюда простейшая форма – разные настроения в зависимости от сигналов. Крайняя форма – разные личности. Одной из наиболее распространённых причин называют разного рода стрессы, что соответствует сохранению исходной множественности. Как, впрочем, и детские трудности с установлением своего «Я», которое только постепенно обособляется из Мс. С возрастом подавление иных «Я», как и исходного состояния вовсе без «Я», ослабевает, что проявляется как забывчивость и склонность жить в выдуманном мире. При чтении, наблюдении или просмотре кинофильма человек может на какое-то время отождествить себя с героем произведения, да так и обзавестись новым «Я», которое иногда выходит вперёд при определённых обстоятельствах. Актёры это умеют делать профессионально путём «вхождения в образ», а иногда и страдают от этого, не будучи способными самостоятельно «выйти из образа». Хорошая иллюстрация (но и только) – к/ф «Театр» с актрисой В. Артмане в главной роли, героиня которой то и дело задумывалась: это её, миссис Ламберт, поведение или часть одной из её же театральных ролей.
[15] Поэтому известное из философии определение мышления как отражения может быть раскрыто как комплекс процессов существования гомеостатического ансамбля, проявляющихся в виде изменяющейся Мсо.
[16] Оставим никак не подтверждаемые опытом рассуждения о телепатии и тому подобном их авторам. В то же время, несомненно, что мозг располагает встроенными каналами связи и системой кодирования.
[17] Можно ли здесь утверждать вынужденную статичность передаваемых образов? Как следствие их упрощения? Исходно-то из среды выделялись именно движущиеся источники. Потом – относительно неподвижные источники, но способные к движению. И только потом такие, скорость движения (изменения) которых пренебрежимо мала. Как же так получилось, что движение ушло из моделей?
Возможно потому, что выделяется существенный признак (признаки), отличающий источник от прочих, которые становятся фоном. А движение как таковое является общим признаком различаемых групп сигналов. Поэтому оно входит в число таких признаков только при условии существенной разницы в величине характеристики признака. Другое дело признаки, описывающие отношение. Они как раз статичны.
[18] По мере своего развития гомеостатический ансамбль сначала совершенствуется случайным образом на основе естественного отбора по Дарвину. Затем - посредством обучения через опыт, что тоже находится почти целиком в рамках естественного отбора. Далее следует обучение через усвоение чужого опыта, и, наконец, через самостоятельное исследование. Оба последних этапа уже существенно ослабляют отбор, но не отменяют его. Постепенный процесс выхода из-под давления естественного отбора завершается созданием эволюционирующего и также обладающего своим гомеостатическим ансамблем надбиологического организма, образованного человечеством с его техносферой: социотехнической (-технологической) организации (СТТО). Дальнейшая эволюция гомеостатического ансамбля человека (и его организма) будет совершаться в рамках требований СТТО. Но человечество пока что не является собой единого организма. Оно состоит из более-менее обособленных и существующих в разных условиях «матрёшек» из СТТО разного ранга. Поэтому эволюционировать будут именно они, причём в разном режиме.
[19] Отсюда следствие: если сознание есть совокупность процессов в мозге, то становится несостоятельным утверждение о существовании свободы воли просто в силу отсутствия воли как таковой, как сущности. Говоря упрощённо, пресловутая «воля» есть результат работы механизма гомеостата в виде непрерывного разрешения критических ситуаций типа «буриданова осла» в динамике гомеостаза путём поочерёдного подключения дополнительных факторов, менее существенных, нежели породившие критическую ситуацию неопределённости, в которой мозг не может выработать конкретную реакцию на поддержание гомеостаза (не говоря уже о его усилении). Фактически речь идёт о формировании в мозге дополнительных гомеостатических регуляторов. Или, второй вариант, результат сформирования гомеостатического регулятора очень высокого уровня (механизм формирования – отдельный вопрос). Правильней – мощность некоторых регуляторов самого высокого уровня.
[20] Вполне очевидно, что химическая сигнальная система вполне удовлетворительно работает для одноклеточных организмов с их размерами, для которых гомеостат работает с использованием молекулярных носителей информации. С запаздыванием - для примитивных многоклеточных, у которых сигнальным молекулам приходится преодолевать куда большие расстояния, да ещё и преодолевать клеточные оболочки. К примеру, она вполне себе работает в растениях, которые очень наглядно показывают медленность реакции на основе химической сигнальной системы. Более сложные живые организмы могли возникнуть только на основе быстродействующей электрической сигнальной системы.
[21] Поле Эшби физически не существует. Оно представляет собой систему: совокупность взаимозависимостей отдельных гомеостатов всех уровней гомеостатического ансамбля с их индивидуальными пределами (коридором) чувствительности и, соответственно, реагирования. Фактически поле Эшби – это набор приемлемых для гомеостаза реакций, выработанных эволюционно и опытным путём.
[22] Рассмотрение механизма экстраполяции не входит в рамки данной статьи, но сам факт его существования даже у низших организмов не вызывает сомнений.
[23] Природу стохастичности процессов экстраполяции в мозге можно объяснить двумя механизмами. Первый самоочевиден: «элементной базы» мозга (подходящая модель – игра в «испорченный телефон»). Второй сложнее. Последовательность получаемых сигналов всегда будет в какой-то мере хаотична, что отражается в ширине «коридора» разброса их параметров. Соответственно, закономерность – это тренд, а ширина коридора – мера неопределённости закономерности. Как быть с этим? Как-то же она определяется, влияет на экстраполяцию и реакцию? Видимо, чем шире коридор, тем выше случайность реакции. Можно предположить, что на это влияет совокупность длительности тренда, коридора, частоты и мощности сигнала. Хотя это правильно в отношении угрозы, а не еды и прочих приятностей. Хотя отсутствие еды – угроза голода, а ослабление угрозы, скажем, от хищника, - это приятность. В обоих случаях происходит активизация поведения. Важно, что стохастичность, будучи, по сути, генератором случайности является подходящим и, главное, естественным механизмом возникновения поля Эшби (и, одновременно, выхода за его пределы). Границы поля задаются требованиями гомеостаза, а случайность выбора внутри этих границ задаётся стохастичностью экстраполяции. В ситуациях типа «Буриданова осла» увеличивается длительность и, соответственно, стохастичность процесса экстраполяции, что выводит мышление за пределы поля Эшби, принуждая к новой реакции. Границы стохастичности размытые и, надо полагать, индивидуальные, укладывающиеся в кривую нормального распределения. Существенно, что стохастичность мешает вырабатываемой опытом или обучением алгоритмизации процессов мышления в ходе решения задачи. Подавить её отрицательный эффект можно только многократным повторением (обучением). Принудительным, в частности. Кстати, самообучение – тоже защитная реакция.
[24] Существует некоторая разница между двумя явлениями одной природы. Первое явление – т.н. здравый смысл, опыт, предусмотрительность. На основе приведённых соображений можно утверждать, что это только память о повторяющихся причинно-следственных цепочках. Чаще всего – коротких по типу «если – то». Нетрудно увидеть, что для этого явления существует и третье название: условный рефлекс». Другое явление тоже опирается на закономерность, но закономерность, экстраполируемую. Особенно в этом деле преуспела физика со своими формулами.
[25] Разумеется, развитие гомеостатического ансамбля индивидуума - это не единственный путь эволюции. Есть и другие. Но это уже другая тема. В данном же случае важно, что человек эволюционировал именно через развитие своего гомеостатического ансамбля. А так как естественные возможности для такого развития по всей видимости исчерпаны (по крайней мере, перспектив пока не видно), то человек был вынужден встать (и это непреложный факт) на путь создания и эволюции надбиологических социотехнических (-технологических) организаций.
[26] В рамках классической ТРИЗ так и не удалось найти общего принципа выбора задачи из изобретательской ситуации и, соответственно, постановки самой задачи. Причина была указана ещё Гёделем в теореме о неполноте системы. В переводе на русский и применительно к ТРИЗ это означает, что причины технических недостатков, послуживших основой для изобретательской ситуации (и, соответственно, изобретательской задачи), лежат вне этой ситуации. В самом общем случае – вне техники. А именно – в отношениях между человеком и техникой. Но это отдельная и очень большая тема.
[27] Что мышление хаотично – каждый самостоятельно может легко установить, добросовестно понаблюдав в течение нескольких минут за собой: чуть ли не ежесекундно всплывает какой-то новый образ, новая тема для размышлений. И всё в сторону от предмета размышлений. Это всё работа механизма создания аналогий. Здесь нельзя обойти вопрос о т.н. синестезии (synaesthesia) - явлении (возникновении) стойкой ассоциации между разномодальными ощущениями. По распространённому среди исследователей синестезии (Галеев, Сидоров-Дорсо, Дэй и другие) мнению, это явление возникает вследствие схожести образов, знаков и прочих символов. Из-за него один и тот же знак (символ, явление, образ) может у разных людей вызывать разные ощущения и, соответственно, разные образы. Да и у одного и того же человека в разных условиях и в разное время – тоже, способствуя построению аналогий и ассоциаций: разных образов с одним общим признаком высокой абстракции. Контролю и управлению синестезия не поддаётся. Более того, она усиливает обычную хаотичность (недисциплинированность) мышления, знакомую каждому, кто попытается мыслить упорядоченно, алгоритмически: как ни старайся, всё равно в голове беспорядочно возникает множество посторонних мыслей, занимающих изрядную часть времени. Тем не менее, синестезия помогает художникам, поэтам, композиторам и прочим труженикам «свободных профессий», но, безусловно, вредит тем, кому необходимо мыслить алгоритмически при решении конкретных задач.
[28] К примеру, если человеку надобно доехать из пункта А в пункт Б, то движение его автомобиля будет вызвано именно вышеуказанной причиной, но характер движения – дорожной обстановкой.
[29] Философию диалектического материализма взяло на вооружение появившееся гораздо раньше (ещё в 1825-м году) политическое движение социализма (Т. Годскин). Поэтому позднейшие философы в силу своих буржуазных убеждений просто были вынуждены предпринимать неоднократные попытки придумать какое-либо иное название этой наиболее законченной форме рационалистического течения в философии, начавшегося как грубый механицизм. К примеру: утилитаризм, бихевиоризм, эмпиризм, логический анализ и т.п. Однако все они неизменно заканчивались более-менее скрытым идеализмом и/или крахом, будучи опровергнутыми практикой и новыми достижениями естествознания.
[30] По словам А. Эйнштейна, «только теория решает, что именно можно наблюдать [в эксперименте]» (цит. по книге В. Гейзенберга «Часть и целое»).
[31] Здесь уместно вспомнить знаменитые максимы Уайтхеда «Всё – процессы» и Берталанфи «Системы – всюду!».
[32] Уместно вспомнить задачу сохранения устойчивого внимания для лётчиков дальней авиации и операторов высокомеханизированных машин (АЭС или ПУ, к примеру). В общем случая эта задача аналогична обычной задаче рекламистов на захват и длительное удержание внимания потенциального покупателя. Обе задачи решаются привязкой объекта, требующего внимания, к потребностям человека. Желательно – к основным.
[33] Не совсем только этим. Строго говоря, решение изобретательских задач нацелено, как правило, именно на повышение управляемости процессов, хотя прямо об этом и не говорится. Тем более, что процесс как предмет анализа вообще упоминается крайне редко. Да и то мимоходом. Обычно говорится о состоянии объекта, под которым в неявной форме понимается (а иначе ничего не получится) совокупность значений в данный момент переменных характеристик именно процесса в данной области среды, частным случаем которой является объект.
[34] Одна из особенностей мышления (хорошо объясняемая в рамках гипотезы, изложенной в настоящей статье) состоит в том, мозг препятствует восприятию всего, что способно изменить сложившуюся картину мира и, соответственно, устоявшееся поведение, проверенное опытом. Исключение бывает только в условиях, когда опыт и картина мира достаточно сильно расходятся с реальностью и уже не обеспечивают удовлетворительного решения насущных задач. Сказанное касается не только ТРИЗ, но и вообще всех областей жизнедеятельности. В зависимости от общественной значимости носителя это мозга, указанную особенность называют иногда консерватизмом, приверженностью к традициям, осторожностью и т.п., а иногда тупостью и косностью.