I

 

Винтовка является немецким изобретением, относящимся к концу XV столетия. Первые винтовки были сделаны с очевидной целью облегчить заряжание оружия почти плотно пригнанной пулей. Для этого были сделаны прямые нарезы, без каких бы то ни было винтообразны оборотов, просто лишь с целью уменьшения трения пули в дуле ружья. Сама пуля была обёрнута кусочком просаленной шерстяной или полотняной материи (пластырь) и, таким образом, забивалась без особой трудности. Эти винтовки, как они ни были примитивны, давали гораздо лучшие результаты стрельбы, чем гладкоствольное ружьё того времени с пулями значительно меньшего диаметра, чем дуло.

Позднее характер винтовки был коренным образом видоизменён приданием нарезам винтообразной формы, которая превратила дуло ствола в своего рода винтовую гайку. Пуля, благодаря плотно прилетающему пластырю, направлялась по нарезам и, приобретая винтообразное вращение, сохраняла его во время полёта. Вскоре было установлено, что этот способ, при котором пуле придавалось вращательное движение, значительно увеличивал как дальность полёта, так и меткость стрельбы, и, таким образом, вскоре прямые нарезы были заменены винтообразными.

Это и был тот вид винтовки, которая оставалась в общем употреблении более двухсот лет. Если исключить курок и более тщательную внешнюю отделку, то это оружие почти не подверглось каким-либо усовершенствованиям вплоть до 1828 г. Оно в значительной мере превосходило гладкоствольный мушкет в отношении меткости, но в смысле дальности полёта пули; за пределами 400-500 ярдов рассчитывать на меткость было трудно. Вместе с тем, заряжание прежней винтовки являлось делом сравнительно трудным. Забивание пули представляло довольно утомительную операцию; порох и завёрнутая в пластырь пуля вкладывались в ствол отдельно, и, в общем, можно было делать не более одного выстрела в минуту. Эти отрицательные стороны винтовки делали её непригодной для широкого применения в армиях, особенно в такое время, как XVIII век, когда все сражения решались усиленной перестрелкой развёрнутых линий. При такой тактике старый гладкоствольный мушкет со всеми его очевидными недостатками считался всё же более предпочтительным оружием. Поэтому винтовку главным образом предпочитали охотники за красным зверем и горными козами, в качестве же военного оружия она употреблялась лишь в виде исключения в немногих стрелковых батальонах, в тех армиях, которые имели возможность вербовать эти батальоны из достаточного числа тренированных спортсменов.

Войны американской и французской революций внесли значительные изменения в тактику военных действий. Со времени этих войн был введен определённый порядок боя: сочетание передовых стрелковых цепей с колоннами в тылу сделалось основной характерной формой современною боя. Главные силы в течение большей части дня держатся в тылу; их держат в резерве или употребляют для маневрирования с тем, чтобы сосредоточить на слабом пункте противника; их бросают только в решительные моменты, - в то время как стрелковые цепи и их непосредственные подкрепления ведут непрерывный бой на фронте. Они расходуют массу боевых припасов. А между тем объекты их огня редко превышают фронт роты; во многих случаях им приходится стрелять в отдельных бойцов, хорошо укрытых за прикрывающими предметами. И всё же действие ружейного огня стрелковых цепей является существенно важным условием, так как стрелки подготовляют атаку и первыми встречают её; от них ждут не только ослабления сопротивления противника, занимающего отдельные фермы и деревни, но и отражения контратаки противника. Но со старой «смуглой Бетси» («Brown Bess») ни одна из этих задач не могла быть выполнена удовлетворительно. Всякий, кто находился под огнём стрелков, вооруженных гладкоствольными мушкетами, не мог вынести иного впечатления, кроме глубокого презрения к эффективности мушкетного огня на средних дистанциях. Всё же винтовка в её старой форме была непригодна для вооружения всей массы стрелков. Старая винтовка для ускорения заряжания должна была быть короткой, настолько короткой, что она уже не подходила в качестве рукоятки для штыка. Вследствие этого стрелков старались использовать только на таких позициях, на которых они были бы обеспечены от пехотных штыковых и кавалерийских атак.

При таких обстоятельствах сама собой выдвигалась следующая проблема: изобрести оружие, которое сочетало бы в себе дальность полёта пули и меткость огня винтовок с быстротой и легкостью заряжения и длиной ствола гладкоствольною мушкета, - оружие, которое было бы одновременно огнестрельным и холодным, не могло бы быть дано в руки каждому пехотинцу. Таким образом, мы видим, что с введением стрелковых цепей в новейшую тактику возник и спрос на усовершенствованное военное оружие. В XIX столетии всякий раз, как только появляется спрос на какой-либо предмет и дальнейшие обстоятельства его оправдывают, спрос непременно удовлетворяется. Так же был удовлетворен спрос и в данном случае. Почти все усовершенствования ручного оружия, сделанные с 1828 г., были направлены на то, чтобы удовлетворить именно эту потребность.

Однако, прежде чем попытаться дать отчёт о тех усовершенствованиях, которые сделали столь большие и многочисленные перемены в нарезном огнестрельном оружии после отказа от старой системы забивания пули, мы позволим себе бросить взгляд на попытки произвести усовершенствования ружья на основе старого метода заряжания.

Винтовка с овальным дулом, известная в Англии под названием ланкастерской винтовки, была в употреблении на континенте в продолжение сорока лет. Так, например, мы находим упоминание о ней в одной немецкой военной книге, напечатанной в 1818 г. В Брауншвейге полковник Бернер усовершенствовал её, и в 1832 г. вся пехота герцогства была вооружена такой винтовкой. Овальность была незначительная, и овальной пулей заряжали старым способом, забивая её. Эта овальная пуля употреблялась только при одиночной стрельбе. Для стрельбы залпами солдаты были снабжены круглыми пулями меньшего калибра, которые скатывались вниз по стволу так же легко, как всякая мушкетная пуля. Всё же неудобства этой системы очевидны. Мы можем отметить этот факт только как первую попытку вооружения нарезными мушкетами всей пехоты в одной из армий.

В Швейцарии гражданский инженер и пехотный офицер г. Вильд значительно усовершенствовал винтовку. Его пуля была меньше обычного размера по отношению к дулу, и плотное задвигание её производилось только посредством пластыря: диск на заряжательном шомполе препятствовал пуле слишком глубоко проникать в дуло и плотно прилетать к заряду, чтобы исключить возможность дробления пороха; спиральность нарезов была уменьшена, и заряд увеличен. Винтовка Вильда давала очень хорошие результаты на дистанции около 500 ярдов, при весьма отлогой траектории, причем позволяла делать более чем 100 выстрелов, не загрязняясь. Она была принята в Швейцарии, Вюртемберге и Бадене, но, конечно, в настоящее время это ружьё устарело и заменено другим.

Самой современной и лучшей винтовкой, сконструированной по принципу забивания заряда, является новейшая швейцарская казенная стрелковая винтовка. Это оружие, в соответствии с американским принципом, имеет весьма малый калибр; дуло винтовки не более 10,5 миллиметра, или 0,42 дюйма; длина ствола равна 28 дюймам с восемью пологими нарезами (один оборот в 34 дюйма); шомпол снабжен диском Вильда; пуля цилиндро-стрельчатая, очень длинная, забивается посредством просаленного пластыря; заряд сравнительно сильный, с крупнозернистым порохом. Это оружие дало изумительные результаты; при испытании различных ружей, недавно произведённом голландским правительством, его дальность, меткость и отлогость траектории были признаны непревзойдёнными. Действительно, при дальности стрельбы в 600 ярдов высшая точка траектории выстрела равна всего 8 футам 6 дюймам, так что при этой дальности всё пространство является поражаемым для кавалерии, а последние 100 ярдов являются опасными даже для пехоты; другими словами, при определении дистанции до цели ошибка на 100 ярдов при дальности в 600 ярдов вовсе не препятствует пуле поражать предмет вышиною в 6 футов. Это результат, далеко превосходящий тот, который даёт какой бы то ни было нарезной мушкет; самый лучший из них требует возвышения, которое поднимает высшие точки траектории для 600 ярдов от 13 до 20 футов, и, следовательно, значительно уменьшает поражаемое пространство от 60 до 25 ярдов. Эта чрезвычайная отлогость траектории является результатом малого калибра оружия, дающего возможность вместить в себя стрелообразную пулю очень удлинённой формы и сравнительно сильный заряд; при небольшом калибре винтовка может действовать очень сильно, не будучи громоздкой, пуля может быть длинной, не будучи тяжёлой, заряд - сильным и сравнительно без слишком большой отдачи. Ясно, что замечательная стрельба этого оружия нисколько не зависит от забойного заряжания; на самом деле такое заряжание является лишь отрицательным моментом, препятствующим использованию винтовки в качестве всеобщего оружия пехоты. Швейцарцы поэтому ограничились вооружением этим ружьем лишь рот своих отборных стрелков, в руках которых оно станет, без сомнения, чрезвычайно хорошим оружием.

Ниже мы покажем, как усовершенствовалась винтовка, чтобы превратиться, наконец, в оружие, которое могло бы быть дано в руки каждого пехотинца.

 

II

 

Французский офицер Дельвинь первый сделал попытку превратить винтовку в оружие, пригодное для вооружения всей пехоты. Он ясно видел, что для достижения этого необходимо, чтобы пуля скользила внутри ствола также же свободно или почти так же свободно, как пуля гладкоствольного мушкета, и чтобы она была такой формы, которая позволяла бы ей войти в нарезы.

Чтобы добиться этой цели, он сконструировал уже в 1828 г. винтовку с камерой в казённой части, т.е. крайний конец ствола в казённой части, куда вкладывался порох, был сделан значительно меньше в диаметре, чем остальная часть ствола.

Форма названной камеры была заимствована от гаубиц и мортир, имевших всегда такую конструкцию; но в то время как в артиллерии она просто служила для того, чтобы прочно удерживать маленькие заряды, употребляемые для гаубиц и мортир, в винтовке Дельвиня камера отвечала совершенно другому назначению. После того как порох всыпался в камеру, пуля меньшего диаметра, чем дуло, скатывалась вслед за ним, но, дойдя до края камеры, она не могла проходить далее и, задерживаемая ею, останавливалась, и нескольких хороших ударов шомполом было достаточно для того, чтобы вогнать мягкий свинец пули в нарезы и расширить её диаметр настолько, чтобы плотно пригнать к стенкам ствола.

Величайшим неудобством этой системы было то, что пуля теряла свою круглую форму и делалась несколько сплющенной, вследствие чего она имела склонность терять винтообразное вращение, приданное ей нарезами, что значительно уменьшало её меткость. Чтобы исправить это, Дельвинь изобрел продолговатую пулю (цилиндро-коническую), и хотя опыты с подобного рода пулей во Франции не были вначале очень успешными, они оказались весьма удовлетворительными в Бельгии, Австрии и Сардинии; в последних странах винтовка Дельвиня с различными улучшениями и была введена в стрелковых батальонах вместо старого ружья. Хотя эта винтовка в настоящее время почти везде отменена, усовершенствования Дельвиня заключают в себе два величайших принципа, на которых должны были базироваться все последующие изобретатели. Во-первых, тот, что в винтовках, заряжающихся с дула, пуля должна опускаться по стволу с известным зазором для того, чтобы облегчить заряжание, и что она должна изменить свою форму, чтобы войти в нарезы только после того, как будет крепко забита; и, во-вторых, тот, что продолговатые пули являются единственными, которые следует принять для новейших винтовок. Таким образом, Дельвинь сразу поставил вопрос на его настоящую основу и вполне заслуживает названия отца новейшей винтовки.

Преимущества продолговатой пули над круглой весьма многочисленны, поскольку обеспечено её боковое вращение (вокруг её продольной оси), что удовлетворительным образом выполняется почти каждой системой современной винтовки. Продолговатая пуля представляет значительно меньшее сечение пропорционально своему весу и, следовательно, встречает меньшее сопротивление атмосферы, чем круглая пуля. Её конец может иметь такую форму, чтобы довести это сопротивление до минимума. Как дротик или стрела, она до известной степени поддерживается воздухом. Следствием этого является то, что она теряет гораздо меньше своей начальной скорости от сопротивления воздуха и что, следовательно, она достигнет своего назначения при гораздо более отлогой траектории (т.е. при линии полёта, гораздо более опасной для противника), чем какая-либо круглая пуля того же диаметра.

Следующим преимуществом является то, что продолговатая пуля представляет гораздо большую поверхность соприкосновения со стенками ствола, чем круглая пуля. Это даёт возможность более легкого заряжания продолговатой пулей и допускает поэтому меньшую крутизну, равно как и уменьшение глубины нарезов. Оба эти обстоятельства облегчают чистку оружия и в то же самое время позволяют пользоваться полными зарядами без увеличения отдачи ружья.

И, наконец, поскольку вес продолговатой пули значительно больше, чем круглой, самый калибр винтовки, или диаметр ствола, может быть значительно уменьшен, в то время как оружие продолжает сохранять способность стрелять снарядом, равным по весу старой круглой пуле. Теперь, если вес старого гладкоствольного мушкета и вес его пули рассматривать как стандартные величины, то винтовка с продолговатой пулей того же веса может быть сильнее старого мушкета пропорционально тому, насколько будет уменьшено дуло, и при том винтовка не будет тяжелее старою мушкета. Будучи более сильным оружием, она лучше выдерживает более крупный заряд, имеет меньшую отдачу, и поэтому уменьшенный калибр винтовки допускает относительно более сильные заряды, давая большую начальную скорость пули и обеспечивая тем самым более низкую линию полёта.

Следующее усовершенствование было сделано французским офицером, полковником Тувененом. Он ясно заметил неудобство, заключающееся в том, что пуля во время забивания шомполом в нарезы поддерживается кругообразным выступом, касающимся её краев. Поэтому он удалил края камеры, одинаково высверлив все дуло и сделав его одного диаметра, как прежде. В середине винта, закрывающего дно канала, он укрепил короткий, крепкий, стальной стержень или гвоздь, который выступал в канал и вокруг которого ложился всыпаемый порах; пуля поддерживалась притупленной верхушкой стержня, а в то же время удары шомпола вводили её в нарезы. Преимущества этой системы были значительны. Расширение пули от ударов шомпола было гораздо более правильное, чем в винтовке Дельвиня. Оружие было в состоянии дать большой зазор, который облегчал заряжание. Результаты, достигнутые этим усовершенствованием, были настолько удовлетворительны, что около 1846 г. французские пешие стрелки (chasseurs a pied) были вооружены винтовками Тувенена; вслед за ними были вооружены зуавы и прочая легкая африканская пехота; и как только было установлено, что старые гладкоствольные мушкеты могут быть при небольших расходах переделаны в винтовки Тувенена, то карабины французской пехотной артиллерии все были соответственно видоизменены. Прусская стрелковая пехота была вооружена винтовками Тувенена в 1847 г., баварская в 1848 г., и вскоре большая часть малых государств Северной Германии последовала их примеру, в некоторых случаях вооружив этим великолепным оружием даже часть линейных войск. Во всех этих винтовках имеется, по-видимому, некоторое приближение к единой системе, несмотря на все их вариации в калибре и пр.; число нарезов было уменьшено (почти до четырех), и степень крутизны их вообще была от трёх четвертей оборота до одного во всю длину ствола.

Но всё же винтовка Тувенена имела отрицательные стороны. Усилия, которые требовались для того, чтобы вогнать повторными ударами свинец пули в ствол, а потом в нарезы, встречали препятствие в длине ствола, который в обыкновенном мушкете линейной пехоты должен служить удобной рукояткой для штыка. К тому же для стрелков было очень трудно делать такие усилия для забивания пули при положении лежа или с колена. Сопротивление, производимое при выстреле взрывчатой силой пороховых газов, надавливало на нарезы в том месте, где находился порох, что увеличивало отдачу и вынуждало поэтому пользоваться относительно малым зарядом. Наконец, стержень всегда оставался нежелательным усложнением оружия: прочистка пространства вокруг стержня являлась очень затруднительной, и его просто невозможно было приводить в порядок.

Таким образом, принцип вдавливания пули ударами шомпола дал в свое время весьма удовлетворительные результаты в системе Дельвиня и еще лучшие результаты в системе Тувенена. Но пока еще невозможно было доказать превосходство винтовки как оружия, годного для вооружения всей пехоты перед старым гладкоствольным мушкетом. Для винтовки, пригодной для каждого солдата, в основу должны быть положены другие принципы.

 

III

 

Дельвинь, ружьё которого мы описывали в предыдущей статье, нашёл необходимым высверлить внутренность своей продолговатой пули со стороны основания, чтобы таким образом свести её вес к весу старой круглой пули. Хотя он скоро открыл, что эта высверленная пуля была несовместима с системой механического забивания, но опыты достаточно доказали, что газ, развивающийся при взрыве, войдя в образованное углубление в пуле, имел тенденцию расширять стенки этой полой части пули так, что она плотно прилегала к стволу и шла по нарезам.

Это и было то открытие, которым в 1849 г. воспользовался капитан Минье. Он окончательно уничтожил стержень или гвоздь на дне ствола и возвратил винтовку к той первоначальной простоте, которой она обладала до Дельвиня и Тувенена, полагаясь исключительно на действие пороховых газов, после воспламенения расширявших полую часть пули. Его пуля была цилиндро-стрельчатая, с двумя кольцеобразными желобками[1] вокруг цилиндрической части и высверлена конусообразно со стороны основания; чашеобразная пустая железная втулка (culot) закрывала полую часть и вгонялась туда силою пороховых газов после воспламенения, расширяя, таким образом, с достаточной силой свинец. Самая пуля, обёрнутая в просаленный бумажный патрон, имела достаточный зазор, чтобы свободно проходить по стволу.

Теперь, наконец, мы получили винтовку и пулю, сконструированные по принципам, которые давали возможность вручить такое оружие каждому пехотинцу. Новое оружие заряжалось так же легко, как гладкоствольный мушкет, и в то же время далеко превосходило старую винтовку, с которой оно имеет одинаковую меткость, и превосходит её по дальности полёта. Винтовка с расширяющейся пулей из всех систем ружей, заряжающихся с дула, является бесспорно наилучшим оружием как для всеобщего употребления, так и для отборных стрелковых батальонов. Именно этому обстоятельству обязана она своим громадным успехом и своим распространением в самых различных частях войск, с последующими многочисленными попытками, направленными к улучшению формы пули или нарезов. Ввиду того, что пуля Минье была полой внутри, она могла быть сделана немного тяжелее прежней круглой пули того же калибра в силу того, что пуля свободно лежала на порохе и лишь при выстреле постепенно расширялась, проходя по стволу, отдача была гораздо меньше, чем в старых винтовках Дельвиня или Тувенена, в которых крепко забитая в ствол пуля могла быть сдвинута лишь при помощи всей силы пороховых газов; в результате этого в ружье Минье можно употреблять сравнительно сильный заряд. Нарезы делаются очень неглубокие, что облегчает чистку ствола. Длина оси, по которой проходил полный оборот нарезов, довольно велика, вследствие чего число оборотов пули и её сопротивление воздуху (которое имеет место при всяком вращении) уменьшаются и лучше сохраняется начальная скорость. Полый конец пули у её основания переносит центр тяжести значительно более вперёд, и все эти условия, взятые вместе, дают сравнительно отлогую траекторию.

Но фактически другое обстоятельство повлекло всеобщее распространение винтовки Минье, а именно то, что при помощи весьма простой переделки все старые гладкоствольные мушкеты могли быть превращены в винтовки, пригодные для пуль Минье. В Пруссии, когда Крымская война потребовала, чтобы вся пехота немедленно была вооружена нарезными мушкетами, а достаточного числа игольчатых ружей еще не было изготовлено, у 300000 старых мушкетов были сделаны нарезы, и они были приспособлены для пуль Минье менее чем в течение одного года.

Французское правительство первым вооружило винтовками Минье несколько батальонов; в них были сделаны прогрессивные нарезы, т.е. эти нарезы были глубже в казенной части ружья, чем в дуле, и пуля, входя в нарезы казенной части, снова сжималась при своем дальнейшем прохождении через ствол менее глубокими нарезами, в то время как изнутри на неё продолжала действовать сила пороховых газов. Таким образом, создавалось такое трение, что очень часто прочная головка пули отрывалась и вылетала из ствола, между тем как полое основание оставалось крепко сидящим в нарезах. Как этот, так и другие недостатки заставили правительство отказаться от дальнейшей попытки ввести в армию винтовку Минье.

В Англии уже в 1851 г. было изготовлено 28000 винтовок точно такого же типа, как и во Франции; английские пули имели слегка коническую со стрелообразным кончиком форму, с круглой полой втулкой и без всяких желобков, так как были рассчитаны на известное с ж а т и е их. Результаты оказались крайне неудовлетворительными, главным образом из-за формы пули. Только в 1852 г. были произведены новые опыты, результатом которых явились, наконец, винтовка и пули Энфильд, о чем мы будем говорить дальше. Винтовка Энфильд является лишь видоизменением винтовки Минье. С 1954 г. она окончательно заменила все гладкоствольные мушкеты в британской армии.

В Бельгии винтовка Минье с легкими изменениями была введена с 1954 г. в стрелковых, а позднее также и в линейных войсках.

В Испании в 1953 г. винтовку Минье получили стрелковые, а потом, в том же году, линейные войска.

В Пруссии, как уже было сказано, в 1855-1856 гг. винтовки Минье были временно даны линейным войскам, но затем окончательно заменены игольчатыми ружьями.

В мелких германских государствах винтовка Минье была введена почти повсеместно, за очень немногими исключениями.

В Швейцарии винтовка Прела, предназначенная для вооружения всей пехоты, за исключением стрелков, представляет собою лишь видоизменение винтовки Минье.

И, наконец, в России правительство в настоящий момент занято заменой старых гладкоствольных мушкетов винтовками Минье очень хорошего образца.

Почти в каждой из этих стран число, глубина и пологость нарезов, а также форма пули подверглись различным изменениям в деталях. Описание наиболее важных изменений составит предмет следующей главы.

 

IV

 

Мы снова вкратце повторим принципы системы Минье. Нарезное ружье с неглубокими нарезами заряжается продолговатой пулей, диаметр которой настолько меньше диаметра дула, что она свободно скользит вниз по стволу. Эта пуля высверливается со стороны основания, т.е. с конца, ложащегося на порох. При выстреле быстро развивающиеся благодаря взрыву газы входят в эту полую часть и своим давлением на сравнительно тонкие стенки полой части расширяют свинец настолько, что он заполняет нарезы. Пуля, таким образом, должна направиться по оборотам этих нарезов и сохранить приданное ей винтообразное вращение, характерное для каждой нарезной ружейной пули. Это главная и самая существенная часть во всех разнообразных винтовках, стреляющих расширяющимися пулями; это общее всем им свойство. Что же касается деталей, то разными изобретателями, конечно, сделано много различных видоизменений.

Втулку ввёл сам Минье. Эта втулка представляет собой маленький, круглый, чашеобразный кусочек листового железа, вогнанный в конец отверстия полой части пули. Имелось в виду, что дальнейшее проникновение втулки в полое пространство произойдет при помощи пороховых газов и, таким образом, придаст большую вероятность расширения пули. Вскоре, однако, убедились, что эта чашеобразная втулка имела большие неудобства: она часто отделялась от пули, вылетая из дула, и благодаря неправильности линии полёта иногда ранила своих же солдат, расположенных немного вперёд и или в стороне. Кроме того, втулка часто перевертывалась в то время, когда её вгоняют в пулю, и являлась, таким образом, причиной неправильного расширения пули и, следовательно, отклонения полёта пули от линии прицела. Когда доказали, что расширение пули может быть достигнуто без всяких втулок, то стали производить опыты шля того, чтобы установить лучшую форму расширяющейся пули без втулки. Прусский капитан Нейендорф первый, кажется, предложил такую пулю (в 1852 г.). Полое пространство его пули имеет цилиндрическую форму, но расширяющуюся к основанию наподобие воронки. Эта пуля дала очень хорошие результаты как в отношении дальности своего полёта, так и в отношении меткости, но вскоре обнаружили, что втулка служила, кроме расширения пули, еще и другому назначению: она предохраняла тонкие стенки полой пули от разрушения во время перевозки и при небрежной передаче из рук в руки, в то время как пули Нейендорфа деформировались во время перевозки. что имело плохой результат. Поэтому в большинстве немецких армий полая железная втулка сохранилась, но ей была придана длинная заостренная форма в виде сахарной головы и в таком виде она вполне отвечала своему назначению: никогда не перевёртывалась и почти никогда не отделялась от свинцовой пули. Пуля Энфильд, как уже известно, имеет крепкую деревянную втулку.

Тем не менее, в некоторых государствах продолжались опыты с пулями без втулок, и в ряде армий такие пули были введены в употребление. Это имело место в Бельгии, Франции, Швейцарии и Баварии. Главной целью всех этих опытов было стремление установить такую форму для полого пространства пули, которая и предохраняла бы её от разрушения, не препятствуя в то же время её расширению. Этому полому пространству придавали вид или колокола (Тиммергауз в Бельгии), или трехсторонней призмы (Несслер во Франции) с крестообразным сечением (Пленис в Дармштадте) и т.д. Но, по-видимому, почти невозможно соединить эти два элемента – прочность и расширяемость в каком-либо из тех видоизменений, которым подвергалась расширяющаяся пуля без втулки, пока значительно не будет уменьшен калибр. Новая баварская пуля (майора Подевиля) с простой цилиндрической выемкой и очень прочными стенками, кажется, пока что наилучшим образом отвечает этому требованию, но баварская винтовка имеет очень небольшой калибр.

В странах, где старые гладкоствольные мушкеты были нарезаны для пуль Минье, большой калибр старого мушкета, конечно, становился обязательным. Но там, где армия снабжалась новыми ружьями, их калибр был значительно уменьшен, по соображениям, на которые мы ссылались в предыдущей статье. Английская винтовка Энфильд имеет калибр 14,68 миллиметра, южно-германская винтовка (введенная в Вюртемберге, Баварии, Бадене, Гессен-Дармштадте) - 13,9 миллиметра. Одни французы для винтовок своей гвардии сохранили калибр прежних гладкоствольных мушкетов (17,80 миллиметра).

Винтовка Энфильд представляет собою прекрасный образец системы стрельбы расширяющимися пулями. Её калибр является настолько небольшим, что допускает стрельбу пулями, по своей длине в два раза превосходящими её диаметр и в то же время по своему весу не более тяжёлыми, чем старые круглые мушкетные пули. Винтовка эта хорошо сделана и превосходит почти все винтовки, существующие на вооружении континентальных войск. Её пуля очень пропорциональна; правда, были возражения против деревянной втулки, указывавшие, что она может разбухать и тем самым увеличивать диаметр пули или сжиматься и выпадать, но мы полагаем, что эти возражения являются неосновательными. Если бы разбухание втулки создавало какие-либо неудобства, то это было бы обнаружено гораздо ранее; в случае же сжатия втулки наличие патрона предохраняет её от выпадения. В общем результаты, достигнутые винтовкой Энфильд, приблизительно равняются тем результатам, которые были достигнуты лучшими континентальными винтовками, стреляющими расширяющимися пулями.

Возражения против винтовки Энфильд, как ружья с расширяющимися пулями, следующие: калибр мог бы быть ещё меньше, давая возможность иметь более длинную пулю и более крепкий ствол при том же весе; было доказано, что пять нарезов лучше, чем три; длинный ствол винтовок Энфильд всё же слаб для его калибра, чтобы его использовать как рукоятку для штыка; пуля, не имея кольцеобразных желобков, должна претерпевать слишком большое трение в канале и поэтому подвергается риску, что плотный конец может оторваться, а кольцеобразная полая часть плотно заклиниться в нарезах.

Изменение калибра является делам очень серьёзным, но без этого очень трудно придать дульной части ствола большую прочность. Это кажется нам самым серьёзным возражением. Все же остальные возражения несущественны: число нарезов и форма пули могут быть изменены во всякое время без затруднения; но даже в там виде, как она существует, винтовка Энфильд показала себя как очень полезное военное оружие.

До сих пор мы сравнивали винтовку Энфильд лишь с ружьями, которые заряжаются расширяющимися пулями; сравнение же с винтовками, сделанными по другим принципам, мы должны оставить до следующего раза, когда мы будем рассматривать другие различные конструкции, находящиеся ныне в употреблении

 

V

 

В 1852 г. английский ружейный мастер г. Вилькинсон и австрийский артиллерийский офицер капитан Лоренц одновременно, но каждый самостоятельно, изобрели другой способ увеличивать диаметр свободно лежащей продолговатой пули силою пороховых газов, которые вгоняли её плотно в ствол и заставляли итти по нарезам. Этот способ состоял в том, что пороховые газы компрессировали пулю в длину вместо простого расширения её.

Возьмите мягкий, эластичный мяч, положите его на стол и сильным ударом руки заставьте его отлететь прочь. Первое действие удара, прежде чем заставить мяч отлететь, изменит его форму. Как ни мал вес мяча, он оказывает достаточно сопротивления, чтобы сплюснуться со стороны, откуда он получает удар; он сжался в одном направлении, и, следовательно, его объём должен увеличиться в другом направлении; подобное видоизменение произойдет и в том случае, если вы его совсем сплющите. Как удар действует на эластичный мяч, так взрыв пороховых газов должен действовать на сжимающуюся пулю Лоренца и Вилькинсона. Вес, сила инерции пули служат средством, которое своим сопротивлением силе пороховых газов компрессирует пулю в длину и этим расширяет её в стороны. После выстрела пуля становится уже более короткой и более толстой, чем она была до выстрела.

Продолговатая массивная свинцовая пуля для того, чтобы оказать должное сопротивление и быть, таким образом, достаточно компрессированной для вхождения в нарезы, должна бы быть очень тяжелой, - другими словами, очень длинной по отношению ко своей толщине. Но даже для ружья небольшого калибра такая пуля была бы слишком тяжеловесной во время войны, так как обычный носимый запас боевых припасов переобременил бы солдат. Во избежание этого были вырезаны в цилиндрической части пули два глубоких кольцеобразных желобка. Возьмите пулю Энфильд, удалите втулку, наполните углубление расплавленным свинцом и, когда он охладится, вырежьте у плоского конца цилиндрической части пули близко друг к другу два желобка, оставив три образовавшиеся части пули укреплёнными, как они и были, на общей оси плотного свинца. Пуля тогда будет состоять из двух очень плоских усечённых конусов, направленных вперёд, и из тяжелого плотного острия пули; все эти части крепко соединены между собой. Эта пуля будет представлять тип сжимающейся пули. Сопротивление пороховым газам оказывает тяжелая средняя часть, или острие пули; передняя часть заднего конуса вгоняется силою пороховых газов в основание следующего конуса, а, в свою очередь, головка последнего вгоняется в основание остроконечной части пули, и таким образом пуля, укороченная и сжатая в длину, становится настолько толще, что плотно прилегает к каналу ствола и входит в нарезы.

Из этого, очевидно, следует, что прочное острие является самой главной частью компрессирующейся пули. Чем длиннее и тяжелее пуля, тем большее она окажет сопротивление и тем вероятнее будет компрессирующее действие силы порохового взрыва. Пока калибр винтовки мал или, лучше сказать, гораздо меньше калибра винтовки Энфильд, компрессирующиеся пули возможно делать из металла не более тяжёлого, чем тот, который употребляется для расширяющихся пуль. Но с калибром увеличивается поверхность основания пули или, другими словами, поверхность, подвергающаяся непосредственному действию пороховых газов; и это является причиной, почему при больших калибрах компрессирующиеся пули будут слишком тяжелы, чтобы их можно было применять с пользой; иначе говоря, сила пороховых газов, преодолев сопротивление пули, выбросит её из ствола, прежде чем она успеет как следует сжаться. Таким образом, гладкоствольные мушкеты большого калибра могут быть переделаны в ружья с расширяющимися пулями, но ни в коем случае не в ружья для компрессирующихся пуль.

Система ружья с сжимающимися пулями при их малых калибрах и пологих нарезах дает прекрасные результаты. Расположение центра тяжести вперёд и является очень благоприятным для отлогой траектории. В отношении лёгкости и быстроты заряжания, а также незначительностью отдачи компрессирующаяся пуля имеет все преимущества перед системой с расширяющимися пулями. Эта пуля прочна и может довольно хорошо выдерживать перевозку и достаточно грубое обращение; её форма допускает проталкивание её через канал ствола вместо простого выбрасывания. Единственной отрицательной стороной этой пули является лишь то, что она требует очень маленького зазора, не более чем около 0,01 дюйма, и большой точности как в отношении калибра ствола, так и пуль, ибо ясно, что компрессирующее действие не увеличивает окружности пули в такой же приблизительно степени, как при расширительном действии. Таким образом, при наличии большого зазора или при прежних стволах сомнительно, получила ли бы пуля достаточное сжатие для захвата нарезов. Но этот малый зазор не является большим препятствием, так как много ружей с расширяющимися пулями не имеет большого зазора (например, винтовка Энфильд имеет зазор только в 0,01 дюйма), и теперь не представляет большой трудности изготовить ствол и пулю очень точного и правильного размера.

Австрийская армия приняла компрессирующуюся пулю для всей пехоты. Калибр её мал: 13,9 миллиметра, или 0,546 дюйма (на 0,031 меньше пули Энфильд); ствол имеет четыре очень пологих нареза (хотя чётное число нарезов для ружей с расширяющимися пулями встречает решительное возражение, но в ружьях с компрессирующимися пулями оно считается лучше, чем нечётное число) с одним оборотом приблизительно в 6 дюймов (почти так же, как у винтовки Энфильд). Пуля весит около 480 гран (на 50 гран меньше, чем у Энфильд), а заряд составляет 1/6 её веса (у Энфильд – около 1/8 веса пули). Эта винтовка подверглась испытанию в итальянской кампании 1859 г., и большинство французских солдат, в особенности офицеры, которым пришлось быть под её огнем, свидетельствуют об её превосходных качествах. Она имеет значительно более отлогую траекторию, чем винтовка Энфильд, что является следствием пропорционально более сильного заряда, меньшего калибра, дающего возможность стрелять удлиненной пулей, а может быть, и наличия двух кольцеобразных желобков.

Саксония, Ганновер и одно или два мелких немецких государства также ввели для легкой пехоты винтовки, которые стреляют компрессирующимися пулями системы Лоренца.

В Швейцарии, кроме винтовки, употребляемой в батальонах отличных стрелков, о которой мы уже упоминали, была введена винтовка того же калибра (10,51 миллиметра, или 0,413 дюйма, на 0,164 меньше, чем винтовка Энфильд) с компрессирующейся пулей. Этой винтовкой вооружены легкие роты пехотных батальонов. Пуля системы Лоренца и боевые качества этой винтовки по отлогости траектории, дальности полёта и меткости стрельбы ставят её на второе место после упомянутой швейцарской стрелковой винтовки, пуля которой загоняется в ствол старым способом и имеет самую отлогую траекторию из всех известных нам ружей, При стрельбе на 500 ярдов эта винтовка, заряженная швейцарской компрессирующейся пулей, даёт поражаемое пространство в 130 ярдов[2].

Пока несомненно одно, что система компрессирующихся пуль дала лучшие результаты, чем система с расширяющимися пулями, так как она до сих пор давала безусловно самую отлогую траекторию. Тем не менее, также несомненно и то, что это последнее обстоятельство обязано не самой системе, а другим причинам, среди которых малый размер калибра является главной. При одинаково малом калибре расширяющаяся пуля может дать такую же отлогую траекторию, как и её имевшая до сих пор больший успех соперница. Это скоро станет очевидным. Винтовки четырех южных государств Западной Германии (Бавария и пр.) имеют тот же калибр, что и австрийские, так что они в случае необходимости могут пользоваться австрийскими пулями, и наоборот. Но введя у себя одинаковый диаметр канала ствола, все эти государства в то же время приняли расширяющиеся пули; таблицы практической стрельбы обеими пулями наилучшим образом показывают достоинства каждой из них. И если, как мы того ожидаем, расширяющаяся пуля даст такие же хорошие результаты, как и её соперница, то она заслуживает предпочтения: во-первых, наиболее вероятно, что она войдет в нарезы при всяких обстоятельствах; во-вторых, она может быть сделана легче сжимающейся пули при том же размере дула; и, в-третьих, на неё оказывает меньшее влияние раздутие ствола, имеющее место у всех ружейных стволов, которые были некоторое время в употреблении.

 

VI

 

Все винтовки, которые мы до сих пор описывали, заряжались с дула. Тем не менее, в прежнее время существовал ряд видов огнестрельного оружия, заряжавшегося с казённой части. Заряжание пушек с казны предшествовало заряжанию с дула, и в большинстве старых арсеналов имеются ружья и пистолеты, которые насчитывают по 200-300 лет, с подвижной казённой частью, куда вкладывали заряд, не вводя его через дуло шомполом. Наибольшая трудность заключалась в таком сцеплении затвора со стволом, чтобы их легко можно было разъединить и снова соединить и чтобы самоё сцепление было достаточно прочно против давления пороховых газов. Ничего нет удивительного, что при несовершенстве техники того времени оба эти требования нельзя было сочетать: или части, сцепляющие затвор со стволом, были недостаточно прочны и солидны, или самый процесс разъединения соединения был чрезвычайно медленный. Ничего нет удивительного, что это оружие было оставлено, так как заряжание с дула являлось делом гораздо более быстрым, и поэтому шомпол продолжал занимать господствующее положение.

Когда же в новейшее время военные лица, а равно и оружейные мастера, поставили своей задачей сконструировать такое огнестрельное оружие, которое сочетало бы в себе быстроту и легкость заряжания старого мушкета с дальностью полёта пули и меткостью винтовки, то, естественно, заряжание с казны снова привлекло к себе внимание. С созданием надлежащей системы сцепления в казённой части все трудности были бы преодолены. Пуля несколько большего диаметра, чем канал ствола, могла бы быть вложена вместе с зарядом в казенную часть и, направляемая вперёд  силою взрыва, проталкивалась бы пороховыми газами через канал ствола, где, заполнив нарезы излишком свинца, пошла бы по ним, исключив всякую возможность зазора. Единственной трудностью представлялся самый способ сцепления казенной части. Но что было невозможным в VI и ХУП столетиях, то не может считаться безнадёжным в настоящее время.

Громадные преимущества заряжания с казны, считая, что эта трудность преодолена, очевидны. Время, необходимое для заряжания, значительно сокращается. Никакого вытаскивания шомпола, поворачивания его кругом и нового вкладывания обратно. Одним движением открывается затвор, другим вкладывается патрон на своё место и третьим затвор опять закрывается. Таким образам, частый огонь стрелков или ряд частых залпов, столь важный во многих решительных случаях, обеспечивается в такой степени, с которой никак не может сравниться оружие, заряжающееся с дула.

Во всех заряжающихся с дула ружьях способ заряжании делается еще более затруднительным, как только солдат во время перестрелки становится на колено или ложится, укрываясь за каким-либо местным предметом. Располагаясь за прикрытием, он не может держать своё ружьё в вертикальном положении, отчего большая часть заряда во время прохождения вниз по стволу пристает к его стенкам; если же он будет держать ружьё прямо вверх, то он обнаружит себя. Ружье, заряжающееся с казенной части, он может заряжать в любом положении, даже не отрывая глаз от противника, так как он может заряжать, не глядя на свое ружье. В цепи он может заряжать его во время наступательного движения; давая выстрел за выстрелом во время движения вперёд, он подойдет к противнику всё же с ружьем, постоянно заряженным. Пуля может быть простейшей конструкции, чрезвычайно плотная, с ней не может произойти случайностей, благодаря которым она сорвалась бы с нарезов, как это бывало с компрессирующейся и расширяющейся пулей, или чтоб она вообще подверглась другим неприятным случайностям. Чистка ружья необыкновенно облегчается, Камера, или место, куда кладутся порох и пули, являющаяся частью, всегда наиболее подверженной загрязнению, совершенно открыта; ствол, или канал, открыт с обоих концов и может быть легко просмотрен и отлично прочищен. Части, помещающиеся около казны, будучи в силу необходимости более тяжёлыми, так как иначе они не могли бы выдержать давления пороховых газов, переносят центр тяжести ружья к плечу и в силу этого дают устойчивость при прицеливании.

Мы видели, что единственная трудность представляется в прочном сцеплении казённой части. Не может быть сомнения, что эта трудность теперь полностью преодолена. Число заряжающихся с казны ружей, изготовленных за последние двадцать лет, огромно и, по крайней мере, некоторые из них оправдывают все сколько-нибудь разумные ожидании как в отношении эффективности и прочности приспособления для заряжания с казны, так и в отношении лёгкости и быстроты, с которой казённая часть может быть соединена и разъединена. Тем не менее, в настоящее время в качестве военного оружия употребляются лишь три различных системы.

Первая - это ружья, употребляемые в настоящее время пехотой в Швеции и Норвегии. Приспособление для заряжания с казны является достаточно удобным и прочным. Заряд воспламеняется посредством капсюля, причем курок и боёк находятся в нижней части камеры. О практическом применении этого ружья мы не могли получить каких-либо подробностей.

Вторая - это револьвер. Револьвер, так же как и винтовка, является весьма старым немецким изобретением. Столетия тому назад делались пистолеты с несколькими стволами, снабжёнными вращающимся приспособлением, которое после каждого выстрела поворачивало новый ствол в положение, требующееся для действия на него замка. В Америке полковник Кольт снова воспользовался этой идеей. Он отделил камеры от стволов, так что для всех вращающихся камер существовал один ствол, и сделал, таким образом, оружие заряжающимся с казны. Так как большинство из наших читателей имело дело с пистолетом Кольта, то нет необходимости описывать его; кроме того, сделать детальное описание сложной системы механизма без объяснительного чертежа не представлялось бы возможным. Заряд этого оружия воспламеняется посредством капсюля: круглая пуля, немного больше канала ствола, при вдавливании в него входит в нарезы. После того как, изобретение Кольта стало известным, было сделано много изобретений ручного оружия с вращающимся приспособлением, но только Дин и Адамс действительно упростили и усовершенствовали его как военное оружие. Тем не менее, эта система является чрезвычайно сложной, и для военных целей она применима только к пистолетам. Но при некоторых усовершенствованиях этот револьвер станет необходимой принадлежностью для всей кавалерии и моряков, на случай абордажа, в то время как для артиллерии он был бы значительно более полезен, чем любой карабин. В самом деле, его действие в рукопашном бою ужасно; револьверами снабжена не только американская кавалерия, они были введены в британском, американском, французском, русском и других флотах.

В шведском ружье, так же как и в револьвере, воспламенение заряда производится извне посредством обыкновенного ударного капсюля.

Третью группу ружей, заряжающихся с казны, составляет столь нашумевшее прусское игольчатое ружье, которое окончательно вытесняет оружие двух первых систем; заряд его воспламеняется изнутри.

Игольчатое ружье было изобретено штатским лицом, Дрейзе из Заммерда, в Пруссии. После первоначального изобретения метода воспламенения заряда посредством иглы, мгновенно проникающей в взрывчатый состав, помещенный в патроне, Дрейзе около 1835 г. усовершенствовал своё изобретение, сконструировав ружье, заряжающееся с казны, снабженное прибором с иглой, воспламеняющей заряд. Прусское правительство сразу же купило секрет изобретения, который ему удалось сохранить для себя до 1848 г., когда это изобретение стало общеизвестным. В то же время прусское правительство решило в случае войны вооружить этим оружием всю свою пехоту, приступив к массовому производству игольчатых ружей. В настоящее время вся линейная пехота и большая часть ландвера вооружены ими, а вся лёгкая кавалерия вооружается теперь заряжающимися с казны игольчатыми карабинами.

Относительно заряжающегося с казны механизма мы можем только сказать то, что он, кажется, является простейшим, удобнейшим и наиболее прочным из всех предлагавшихся до сих пор. Он подвергался испытаниям уже в течение ряда лет, и единственный недостаток его нашли лишь в том, что этот механизм быстро изнашивается и не может выдержать такого количества выстрелов, как неподвижная казенная часть ружья, заряжающегося с дула. Но этот недостаток, неизбежный во всех заряжающихся с казны механизмах, и необходимость заменять некоторые детали казенной части несколько чаще, чем в старых ружьях, ни в коем случае не могут умалить больших достоинств этого ружья.

Патрон содержит в себе пулю, порах, а также воспламеняющийся состав и вкладывается неоткрытым в камеру, которая несколько шире, чем нарезной ствол. Затвор закрывается простым движением руки, и в то же самое время взводится курок. Однако курок помещается не с наружной стороны. Сзади заряда, в полом железном цилиндре, лежит крепкая остроконечная стальная игла, приводимая в действие спиральной пружиной. Взведение курка состоит в простом оттягивании этой пружины назад, сжатии её и крепком удержании в этом положении; когда спусковой крючок спущен, то пружина разжимается и быстро направляет иглу вперёд, прокалывает патрон и, мгновенно воспламеняя взрывчатый состав, зажигает заряд. Таким образом, заряжание и самый выстрел из этого ружья совершаются только при помощи пяти движении: открывания затвора, вкладывания в него патрона, закрывания затвора, прицеливания и выстрела, Нет ничего удивительного, что из такого ружья, при хорошем прицеливании, можно произнести пять метких выстрелов в минуту.

Пуля, первоначально употреблявшаяся для стрельбы из игольчатого ружья, была неподходящей формы, вследствие чего получалась очень высокая траектория. Несколько времени тому назад этот дефект был очень удачно исправлен. Теперешняя пуля значительно длиннее и имеет форму жолудя, вынутого из чашечки. Диаметр пули значительно меньше диаметра дула: её основание вставлено в своего рода чашечку из мягкого металла для того, чтобы придать пуле требуемую толщину. Эта чашечка, насаженная на пулю, находясь в стволе, идёт по его нарезам и, таким образом, придаёт пуле вращательное движение и в то же самое время значительно уменьшает трение в канале ствола и совершенно уничтожает зазор. Вследствие этого стрельба из ружья дала настолько улучшенные результаты, что с прицелом, при котором раньше стреляли на 600 шагов (500 ярдов), теперь стреляют на 900 шагов (750 ярдов); несомненно, это – громадное понижение траектории.

Ничего нет более далекого от истины, чем утверждение, будто игольчатое ружьё имеет очень сложную конструкцию. Детали, составляющие приспособление для заряжания с казны, и игольчатый замок не только значительно меньше числом, но и значительно прочнее, чем части, составляющие обыкновенный замок с ударным приспособлением, которые, конечно, никто не предполагает теперь усложнять, имея в виду войну и небрежное обращение. Кроме того, чтобы разобрать на части обыкновенный замок с ударным приспособлением, требуется значительное время и различные инструменты, между тем как игольчатый замок может быть разобран и собран в невероятно короткое время и без всяких инструментов, лишь при помощи десяти солдатских пальцев. И только одна часть замка подвержена ломке: сама игла. Но каждый солдат носит с собой запасную иглу, которую он может сразу же вставить в замок, не разбирая его на части, - и даже во время стрельбы. Нам также известно, что г. Дрейзе сделал поломку иглы редким явлением благодаря усовершенствованию замка, который отводит иглу обратно на её прежнее место, тотчас же по воспламенении заряда.       

Траектория данного прусского игольчатого ружья почти такая же, как и винтовки Энфильд; калибр его немножко больше калибра Энфильд. С уменьшением калибра до калибра австрийского ружья или, еще лучше, до швейцарской стрелковой винтовки, не может быть сомнения, что он сравняется с любым из них по дальности полёта пули, меткости и отлогости траектории, между тем как другие огромные преимущества игольчатого ружья останутся за ним. Приспособление для заряжания с казны может быть сделано ещё более прочным, а центр тяжести ружья может быть перенесён еще ближе к плечу прицеливающегося солдата.

Введение в армию оружия, способного к такой быстрой стрельбе, естественно, вызывает многочисленные размышления на тему о том, какие перемены произведёт это оружие в тактике; особенно у народа, столь склонного к теоретизированию (so fond of speculating), как северо-германцы. Не было конца спорам о предполагаемой революции в тактике, которую произведёт игольчатое ружье. В Пруссии большинство военных пришло наконец к выводу, что против батальона, стреляющего частыми залпами из игольчатого ружья, никакая атака невозможна и что, следовательно, со штыком покончено. Если бы эта глупая мысль восторжествовала, то игольчатое ружье принесло бы пруссакам не мало жестоких поражений. К счастью, итальянская война доказала всем, кто способен видеть, что огонь современных винтовок не является уже столь грозной опасностью для мужественно атакующего батальона, и принц Фридрих-Карл Прусский воспользовался случаем напомнить своим коллегам, что пассивная оборона даже при наличии хорошего вооружения всегда ведёт к верному поражению. Направление военного общественного мнения изменилось; опять начинают понимать, что человек, а не ружья, должен выигрывать сражения; если же новое ружьё и внесёт существенное изменение в тактику, то это будет возвращением к еще большему применению развернутых линий (где это дозволяет местность) и даже к той атаке линиями, которая после того, как она дала выигрыш большинству сражений Фридриха Великого, сделалась почти неизвестной прусской пехоте.

 

VII

 

Сделав обзор разных систем, по которым были сконструированы различные винтовки, находящиеся в употреблении в современных европейских армиях, мы не можем закончить рассмотрение нашего предмета, не сказав несколько слов относительно винтовки, которая хотя и не введена нигде в качестве официального военного оружия, но пользуется вполне заслуженной популярностью по своей удивительной меткости и большой дальнобойности. Мы имеем в виду, конечно, винтовку Витворта.

Г-н Витворт, если мы не ошибаемся, претендует на введение им двух новых оригинальных принципов в конструкции своего огнестрельного оружия, а именно: шестиугольного канала ствола и механического прилегания пули к каналу. Канал ствола вместо круглого имеет насквозь шестиугольное сечение и очень крутые нарезы или обороты, что видно по поверхности шестиугольных пуль. Сама пуля, сделанная из твердого металла, прилегает к каналу ствола с наивозможной плотностью, и поэтому форма её не изменяется от давления пороховых газов, так как шесть сторон пули будут направляться по оборотам нарезов с безошибочной точностью,

Для того, чтобы предупредить зазор и сделать ствол гладким, между порохом и пулей помещается кусочек или кружочек просаленной материи; это сало, проходя вслед за пулей по направлению к дулу, растапливается от тепла при пороховом взрыве.

Несмотря на несомненно прекрасные результаты, которых достиг г. Витворт в конструкции своей винтовки, мы всё же полагаем, что этот принцип менее важен, чем принцип расширения или компрессирования пули или заряжание с казны пулей более широкого диаметра, чем дуло. То есть, мы думаем, что винтовка с расширяющейся или с компрессирующейся пулей или ружье, сконструированное по системе прусского игольчатого ружья, будут иметь превосходство над винтовкой Витворта, если выделка их будет одинаково хороша, калибр одинаково мал и если будут одинаково соблюдены все прочие условия. Как бы ни было точно механическое прилегание пули г. Витворта, она всё же не может прилетать с такой плотностью, как это делают пороховые газы, изменяя форму пули как во время воспламенения, так и после этого. Его винтовка с твердой пулей имеет то, чего следует вообще полностью набегать в винтовках, а именно зазор и, как следствие этого, прорыв пороховых газов; даже растопленный жир не сможет совершенно уничтожить этот зазор, особенно в ружье, ствол которого от долгого употребления сделается хотя бы незначительно шире. Существует очень точный предел для всех механических прилеганий такого рода, другими словами, прилегание должно быть свободным настолько, чтобы пуля проходила легко и быстро вниз по каналу даже после производства нескольких десятков выстрелов, Следствием является то, что шестиугольные пули пригоняются неплотно, и хотя мы точно не знаем величины зазора, но тот факт, что пуля, обёрнутая бумажкой, проходит вниз по стволу легко всякой смазки, заставляет предполагать, что зазор немногим меньше (если он вообще меньше), чем у пули Энфильд, у которой он равен 0,01 дюйма. Г-н Витворт, изобретая свою винтовку, видимо, руководствовался преимущественно двумя задачами: во-первых, уничтожить всякую возможность обременения нарезов и, во-вторых, совершенно уничтожить случайности, которые могут препятствовать цилиндрической пуле итти по нарезам, - такие случайности действительно препятствуют как расширению, так и компрессированию пули, - пригонкой заранее формы канала ствола и снаряда одного к другому. Засорение нарезов частицами свинца, отщепляющимися от пули, имеет место у всех винтовок с мягкими свинцовыми пулями; случайности, препятствующие пуле правильно итти по нарезам, могут иметь место как у ружей с компрессирующейся, так и с расширяющейся пулями, но не в заряжающихся с казны ружьях прусского образца. Но ни одно из этих затруднений не является настолько большим, чтобы его нельзя было преодолеть и чтобы в целях избежания этих затруднений надо было жертвовать основным правилом производства винтовки, т. е. что пуля должна проходить по нарезам, не оставляя никакого зазора.

Говоря так, мы опираемся на большой авторитет, а именно на самого г. Витворта. Мы осведомлены, что г. Витворт отказался от своего принципа механического прилегания, поскольку это касалось его винтовки, и известно, что в настоящее время большинство стреляет из его винтовки не твердой, плотной шестиугольной пулей, а мягкой свинцовой цилиндрической пулей. Эта пуля полая в своем основании, наподобие пули Энфильд, по без втулки; она очень длинна (одна - 480 гран - в три раза длиннее своего диаметра, другая - 530 гран - в три с половиной раза длиннее своего диаметра) и вдавливается в нарезы силою пороховых газов при их воспламенении. Итак, мы видим, что принцип механического прилегания пули г. Витворта совершенно оставлен во имя принципа расширения, и винтовка Витворта заняла подчиненное положение, превратившись в род винтовки Минье, совершенно так же, как это когда-то было с винтовкой Энфильд. Остается шестиугольный ствол; насколько он будет пригоден для ружья с расширяющейся пулей?

Шестиугольный канал ствола имеет, конечно, шесть нарезов, и мы видели, что чётное число нарезов было признано для расширяющихся пуль не настолько отвечающим их цели, как нечётное число нарезов, так как нежелательно, чтобы два нареза были диаметрально противоположны друг другу. Затем нарезы у большинства ружей с расширяющимися пулями очень мелки; так, у Энфильд они, например, едва заметны. В шестиугольнике разница между диаметром внутреннего круга (представляющего канал вообще) и диаметром внешнего круга (проведённого через шесть углов) равна около двух тринадцатых или немного менее, чем одна шестая часть внутреннего круга; или, другими словами, свинец должен затратить около одной шестой своего диаметра перед тем, как он сможет надлежащим образом войти в углы нарезов шести угольного ствола. Из этого должно бы вытекать то, что шестиугольный ствол хотя и чрезвычайно остроумен для системы механического прилегания пули, но, казалось бы, не должен удовлетворять системе с расширяющейся пулей.

Но всё же он является до известной степени удовлетворительным, как показывают результаты испытания почти каждой винтовки. Как же случилось, что г. Витворт, отказавшись от важнейшего пункта своего принципа, теперь применяет принцип, из-за которого его винтовка не принята?

Прежде всего, это превосходство выделки. Хорошо известно, что по точности в большинстве мельчайших и даже микрометрических деталей г. Витворт не имеет соперников. Как его инженерные инструменты, так и его винтовки являются превосходными образцами по конструкции своих деталей. Взгляните на мушку на дуле его винтовки и сравните её с винтовками других систем! Нет никакого сравнения, а для ружей, имеющих дальность 1000 ярдов, это огромнейшее преимущество.

Во-вторых, и это самое главное: калибр винтовки Витворта равен 0,451 дюйма в наименьшей части канала (то, что мы называем внутренним кругом): Винтовка Энфильд имеет калибр 0,577 дюйма; швейцарская стрелковая винтовка, о которой мы много раз упоминали, как о ружье, дающем самую отлогую траекторию, имеет калибр 0,413 дюйма. Теперь посмотрите на разницу в формах пули. Расширяющаяся пуля Витворта в 530 гран почти на три восьмых дюйма длиннее пули Энфильд, имеющей тот же вес; в то время как первая в три с половиной раза длиннее своего диаметра, вторая едва только вдвое длиннее своего диаметра. Очевидно, что при одинаковом весе и при одинаковом заряде та пули будет легче преодолевать сопротивление воздуха, т. е. давать более отлогую траекторию, которая тоньше и длиннее, чем та, которая короче и толще. Затем заряд пороха у винтовки Энфильд весит 68 гран; у Витворта употребляется заряд в 60, 70 и 80 гран, но нам говорили хорошие стрелки, которые пользовались этой винтовкой, что для того, чтобы заставить пулю достаточно расшириться и дать хороший результат на большую дистанцию, требуется 80 гран. Итак, мы имеем заряд у Витворта на одну шестую больше, чем у Энфильд, и этот заряд должен бы действовать лучше (даже при одинаковом весе), так как он воспламеняется в более ограниченном пространстве и действует на значительно меньшую поверхность пули.

Здесь, следовательно, мы имеем другой пример огромного преимущества малого калибра, дающего длинную, тонкую, остроконечную пулю. Любой из моих читателей, кто внимательно следил за нашим исследованием преимуществ различных систем винтовок, должен был давно придти к выводу, что форма пули имеет более важное значение, чем система, по которой сконструирована сама пуля или винтовка; и для того, чтобы иметь портативную солдатскую пулю лучшей формы, мы должны иметь маленький калибр ствола. Этот урок вновь даёт нам винтовка Витворта.

Отсюда мы также можем сделать вывод, что при малом калибре длинный, тяжёлый, острый конец пули оказывает достаточно сопротивления, чтобы позволить полой части её должным образом расшириться без помощи втулки. Пуля Витворта имеет лишь маленькое углубление в своем основании, не имея втулки. Она должна расширяться, по крайней мере, три раза более других расширяющихся пуль; и всё же при 80 гранах пороха (которые ружьё выдерживает без большой отдачи) она вполне удовлетворительно идёт по нарезам.

Мы сильно сомневаемся, чтобы винтовка Витворта стала когда-либо военным оружием; напротив, мы думаем, что шестиугольный ствол скоро совсем выйдет из употребления. Если бы волонтеры, которые убедились на практике в превосходстве винтовки Витворта над нынешней винтовкой Энфильд, предложили бы вооружить их первой, то они, конечно, ударились бы в крайность. Мы думаем, что будет крайне несправедливо сравнивать эти два вида оружия. Винтовка Витворта является оружием роскоши, изготовление которой стоит, по крайней мере, вдвое дороже винтовки Энфильд, В своем настоящем виде она представляет собою слишком деликатное оружие для того, чтобы дать его в руки каждому солдату; а между тем, удалите, например, её тонкую мушку и замените её другой, приспособленной для более грубого употребления, и меткость ружья при стрельбе на дальнее расстояние значительно уменьшится. Чтобы вооружить и армию, и волонтеров винтовками Витворта, нужно сделать одно из двух: или калибр ручного оружия, принятого в качестве официального образца, должен остаться таким же, как в настоящее время, и тогда винтовка Витворта с калибром Энфильд дала бы гораздо худшие результаты, чем современная винтовка Витворт; или калибр должен быть уменьшен, скажем, до размеров нынешнего ружья Витворта. И тогда очень вероятно, что винтовка Энфильд с уменьшенным калибрам, на изготовление которого было бы истрачена столько же, сколько и на винтовку Витворта, дала бы такие же хорошие, если не лучшие результаты.

 

VIII

 

В заключение перечислим вкратце различные системы винтовок, находящиеся ныне в употреблении в европейских армиях, и те принципы, которые мы можем считать установленными для этого оружия.

Различные системы винтовок следующие:

1. Система забойного заряжания, при которой плотно пригнанная пуля, обернутая в пластырь, загоняется с дула сильными ударами шомпола. Это самый старый способ направления пули по нарезам. В настоящее время для военного оружия он почти нигде не применяется. Наиболее важным и заслуживающим внимания исключением является новая швейцарская стрелковая винтовка, имеющая очень маленький калибр н длинную остроконечную пулю и дающая из всех существующих ныне ружей самую отлогую траекторию. Винтовка Эта предназначена не для вооружения всей массы пехоты, а лишь для вооружения отборных частей, и требует тщательного заряжания для того, чтобы получились благоприятные результаты, которые и отличают её от всех известных ружей.

2. Система сплющивания свободно входящей в ствол пули о какое-нибудь препятствие на дне казенной части (край суживающейся камеры – Дельвинь – или стержень, ввинченный в середину камеры, - Тувенен), чтобы таким образом, вогнать её в нарезы. Этот способ, одно время принятый повсеместно, теперь более или менее вытесняется другими системами, Между прочим, заметим, что для него требуется довольно большой калибр ружья, так как иначе камера будет очень узкой.

3. Система расширения свободно пригнанной продолговатой пули, полой со стороны своего основания. Пороховые газы, образующиеся при воспламенении заряда, входят в его углубление, расширяют его в стороны, пригоняют пулю плотно к каналу ствола и заставляют её идти по нарезам. Эта система в настоящее время находит себе повсеместное применение и способна на дальнейшие крупные улучшения, как недавно показали прекрасные результаты, достигнутые г. Витвортом со своей винтовкой, с тех пор как он ввёл в неё принцип расширения.

4. Система компрессирования пули, при которой достигается тот же самый результат посредством снабжения пули глубокими кругообразными желобками, которые позволяют силе пороховых газов, при одновременном сопротивлении веса тяжёлой передней части пули, сжать её по длине и, таким образом, придать необходимое увеличение её в диаметре. Этот способ, хотя и менее безопасный, чем принцип расширения, дал прекрасные результаты при малых калибрах, как это уже было доказано в Швейцарии и Австрии, но всё же компрессирующаяся пуля, если ею стреляют из вышеупомянутой швейцарской стрелковой винтовки, не даёт тех хороших результатов, которые получаются при стрельбе плотно пригнанной и обернутой в пластырь пулей из того же самого ружья.

5. Система заряжания с казённой части, сама по себе имеющая преимущества над всеми остальными системами ружей в самом способе заряжания и стрельбы, в то же самое время дает наибольшую вероятность того, что пуля должным образом пойдет по нарезам, так как камера и сама пуля делаются несколько большего размера, чем остальная часть ствола, и, таким образом, пуля не может иначе войти в канал ствола, как будучи вдавлена в нарезы. Этой системе суждено, видимо, постепенно вытеснить все остальные.

Мы не принимаем в расчёт системы механической пригонки пули г. Витворта, так как эта система более не применяется, по крайней мере, поскольку это касается ручного стрелкового оружия, и, таким образом, мы будем иметь дело только с вышеупомянутыми системами.

Если классифицировать различные системы согласно их достоинствам, то мы бы сказали, что заряжающееся с казны игольчатое ружье выше всех; следующей за ним идет система расширяющихся пуль; затем уже система компрессирующихся пуль. Первые же две системы можно считать вышедшими из употребления, потому что, если заряжание посредством вколачивания пули, как в Швейцарии, даёт пока лучшие результаты при том же калибре, чем заряжание компрессирующимися пулями, мы всё же совсем не склонны приписывать самой системе подобные результаты без предварительного тщательного изучения её, да к тому же обёрнутая пластырем пуля швейцарской стрелковой винтовки признана непригодной для всей массы пехоты.

В то же время мы уже видели, что с введением продолговатой пули сама система, по которой конструировались ружьё или пуля, являлась вопросом лишь второстепенной важности в отношении дальности полёта, отлогости траектории и меткости ружья. Пока пули были круглые, система нарезов представлялась гораздо более важной, потому что тогда все пули встречали сопротивление воздуха почти при равных условиях; влияние более сильных нарезов, более глубоких или многочисленных желобков и т. д. было сравнительно гораздо более существенным, чем теперь. Но с введением продолговатой пули появляется новый элемент. Пуля может быть сделана длиннее или короче, причем эти пределы довольно обширны, и теперь весь вопрос сводится к тому, какая форма пули является наиболее выгодной. По теоретическим выкладкам ясно, что та же самая масса свинца, выбрасываемая с той же начальной скоростью, лучше сохранит эту скорость в тои случае, если её форма длинна и тонка, чем если она коротка и толста, предполагая, конечно, что имеется налицо приданное пуле каналом ствола винтообразное вращение, которое предохранит её от кувырканья. Сопротивление воздуха является задерживающей силой; оно постепенно уменьшает начальную скорость, приданную пуле силою пороховых газов, и, таким образом, даёт все более увеличивающуюся силу тяжести, так оказать, большую задержку пули. Начальная скорость зависит от заряда и, в известной мере, от конструкции оружия; это последнее обстоятельство мы можем считать точно определенным; сила тяжести тоже установлена и является известной данной величиной; таким образом, остаётся изменяемой лишь форма пули, которую надо лучше приспособить для полёта, чтобы воздух оказывал ей наименьшее сопротивление, а для уменьшения сопротивления атмосферы, как мы уже говорили, длинная и тонкая пуля является гораздо более пригодной, чем короткая и толстая того же веса.

Наконец, максимальный вес пули военного ружья является также величиной известной. Солдат должен быть в состоянии носить на себе, по крайней мере, шестьдесят патронов, не считая самого оружия, при полном обмундировании. Таким образом, чтобы изготовить свинцовую пулю лучшей формы данного веса (скажем, в 530 гран), нужно увеличить её длину и уменьшить толщину; другими словами, калибр канала ствола винтовки должен быть уменьшен. До известной степени это допустимо для всех систем без исключения. Посмотрите на пулю Энфильд в 530 гран и на пулю Витворта того же веса; одного взгляда достаточно, чтобы понять, почему пуля Витворта имеет гораздо более отлогую траекторию (т. е. лучше сохраняет свою начальную скорость) и потому легко попадает в цель на тысячу ярдов, тогда как на попадание пулей Энфильд на той же дистанции рассчитывать нельзя. А между тем, обе эти пули принадлежат к системе расширяющихся пуль, причем устройство пули Витворта является не лучшим образцом из всех пуль, приспособленных для расширения. Или посмотрите на швейцарскую стрелковую винтовку со стволом ещё меньшего калибра, чем у ружья Витворта, и всё же дающую ещё лучшие результаты и ещё более отлогую траекторию, независимо от того, забивается ли в него пластырем обёрнутая пуля при помощи шомпола, или она проходит совершенно свободно и компрессируется силою пороховых газов. Или возьмите прусское игольчатое ружьё; уменьшив диаметр и увеличив длину пули и введя её в широкое дуло при помощи кружка или пыжа, при том же самом прицеле, при котором раньше стреляли на 600 ярдов, теперь можно стрелять на 900 ярдов. Таким образом, мы с достаточной уверенностью можем установить тот факт, что вообще эффективность огня винтовки, по какой бы системе она ни была сконструирована, является обратно пропорциональной диаметру канала ствола. Чем меньше калибр ствола, тем лучше винтовка, и наоборот.

Этими замечаниями мы заканчиваем тему, которая, может быть, показалась многим из наших читателей довольно сухой. Всё же она является очень важной. Ни один сознательный солдат не должен быть в неведении относительно того, по каким принципам сконструировано его оружие и как оно должно действовать. Предполагается, что всё, что мы попытались изложить здесь, известно унтер-офицерам большинства континентальных армий; и, конечно, огромное большинство волонтёров, представляющих «мозг страны» («the intelligence of the country»), должно хорошо знать своё огнестрельное оружие как таковое!

 

Написано Ф. Энгельсом на английском языке
в конце октября 1860 - январе 1861 г.

Впервые напечатано в «Volunteer Journal

for Lancashire and Cheshire», 3 и 17 ноября, 8, 15
и 29 декабря 1860 г. и 5, 12 и 19 января 1861 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XlI, ч. lI.

 

 

Публикуется по сборнику «Ф. Энгельс Избранные военные произведения» (Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, Москва, 1957 г.) с сохранением тогдашней грамматики.

 

Примечание редакции сборника:

Работа «История винтовки» была написана Ф. Энгельсом для буржуазного «Журнала для волонтёров Ланкашира и Чешира» в конце 1960 – начале 1061 г. и первоначально печаталась в этом журнале в виде серии статей; в 1961 г. она была включена Энгельсом в специальный сборник «Статьи для волонтёров». В работе обобщена история развития важнейшей отрасли оружейной техники в странах Западной Европы. Материалы о русской военной технике были в то время мало известны на Западе. Между тем в этой области русские изобретатели-оружейники предвосхитили многое из того, что потом получило распространение в западных странах. В России, например, в 1654 г. мастером Т. Вяткиным был изготовлен образец кремнёвой винтовки. Сохранились и другие образцы нарезного оружия. Идея заряжания ружья с казённой части также была известна в России ещё в XVI и XVII веках. В 60-х годах XVIII века русский оружейник И. Лялин изготовил ружьё, заряжающееся с казённой части патроном с металлической гильзой. Отсталость царской России и её крепостнический строй служили препятствием внедрению изобретений и усовершенствований, сделанными талантливыми русскими оружейниками.

 

Примечание Королёва В.А.:

Обычно эту статью Ф. Энгельса «История винтовки» приводят как очень наглядный и общедоступный пример закономерности развития (закономерной эволюции) технических систем. Но это весьма поверхностный взгляд. Более важным является описание механизма возникновения закономерности, движущей силы эволюции технических систем. Энгельс вполне ясно показывает, что недостаток технической системы – понятие относительное. Он не присущ ей самой. Недостатком технической системы (которая всегда – только «продолжение руки человека») является несоответствие её характеристики (характеристик) требованиям обеспечения конкурентоспособности (выживания) человека в его отношениях с окружающей средой (что бы ею ни было). И то, что вполне устраивает одного человека, может быть безусловным недостатком для другого. Или того же, но в других обстоятельствах. Энгельс, в частности, и показал, как первые нарезные ружья были хороши для охотников и одиночных стрелков в рассыпном строю, но не годились для ударных солдатских масс.

Когда Энгельс писал свои статьи, он ещё не знал, что через несколько лет грянет франко-прусская война, в которой высокие качества прусской игольчатой винтовки будут уравновешены французскими Шаспо, но пруссаки эффективно устранят равновесие морфием. В итоге 400 тысяч прусских ветеранов вернулись домой безнадёжными наркоманами. И не мог знать, что превосходные боевые качества солдат вермахта будут обеспечиваться не столько идеологической обработкой и традициями прусской муштры, сколько сотнями миллионов таблеток первентина, компенсирующими, в общем-то, устаревшее стрелковое оружие (кроме пулемёта). Действительно, нельзя забывать, что боевая техника – продолжение руки солдата и рассматривать их следует только вместе.

Кстати, интересно отметить, что немцы создавали свои истребители люфтваффе именно для свободной охоты (поиск – удар – отход), что и обеспечило феноменальную результативность немецких асов (тоже принимавших перед боем наркотик по опыту Геринга). Советские же истребители были рассчитаны, прежде всего, на манёвренный групповой бой (например, знаменитая «этажерка»). Поэтому наши лётчики могли атаковать немцев, пренебрегая их численным превосходством, хотя и не достигали немецких результатов по числу сбитых самолётов. Здесь уместно процитировать замечание Маркса из письма Энгельсу (07.07.1866 г., Лондон): «Наша теория об определении организации труда средствами производства нигде, кажется, так блестяще не подтверждается, как в «человекоубойной промышленности».

Устранение недостатка (точнее, причины его появления) создаёт новую техническую систему и, вместе с ней, новые возможности и новую ситуацию, в которой, в свою очередь, выявляются недостатки новой системы. Собственно говоря, эта причинно-следственная цепь событий и есть закономерность: война требовала более эффективного оружия, а каждый новый образец требовал более эффективных способов ведения войны. При этом способы повышения эффективности являются частными решениями. Например, знаменитый переход «моно-би-поли» применительно к огнестрельному оружию был всего лишь одним из способов повышения скорострельности оружия, хорошо работавшему только на малых калибрах. Или одним из способов компенсации низкой скорострельности.

Сказанное справедливо и для предприятий. Разве что недостатки оборудования и технологий выявляются легче и, более того, легче могут быть измерены. Если, конечно, у них на должной высоте экономическая служба. Только она в состоянии устранить неопределённость при выборе недостатка и, следовательно, задачи в ситуации, когда одного лишь причинно-следственного анализа недостаточно. Беда последнего в том, что недостатки в виде, например, брака продукции очень часто являются кумулятивными, объединяющими последствия всех видов управленческого брака при организации деятельности предприятия. Как, впрочем, и в военном деле. Нелишне также отметить, что вопреки распространённому мнению на организацию предприятия (как и армии) никак не влияет идеология: при плановой экономике предприятие контролируется государством, а при рыночной экономике – частным собственником. И оба вмешиваются в планирование производства и распределение прибыли. Как и в планирование войны и распределение её результатов.                                                                                                                                                                                                                                                                          

 

См. также публикации:

• http://lib.rus.ec/b/209416/read
• http://www.trizland.ru/trizba.php?id=172
• http://www.metodolog.ru/00057/00057.html

Они представляются менее полными, нежели приводимая здесь публикация, выполненная на основе сборника статей по истории винтовки, изданного Энгельсом позднее.