• Полемика

Интуитивные представления рисуют нам безбрежные горизонты развития науки, грандиозные перспективы процесса познания. Но и это не соответствует действительности. Интуиция, как и здравый смысл, как обычно, хороша для обыденных задач. А в серьёзных делах она дёшево стоит. Например, сотрудник Института химической физики РАН профессор Олег Валентинович Крылов проанализировал динамику самой развитой и успешной естественной науки – химии – с 1750 года по начало XXI века. Бессмысленно считать общее число статей – компьютеры, ксероксы, интернет, система грантов сделали информационный шум очень громким. Поэтому он проанализировал химическую энциклопедию, выделил наиболее важные химические открытия, которые и определили дальнейшее развитие (выявил «скелет науки»), а затем построил зависимость среднего ежегодного числа открытий с усреднением за десятилетия. Построенная картина показывает, что пик развития этой области знания пройден в годы, предшествовавшие 2-ой Мировой войне и эпохе разработки ядерного оружия. Такие зависимости были построены и для отдельных областей химии. Пик развития органической химии, например, был пройден в 1900 году, биохимии – в 1960-м.

Крылову вторит д.э.н. Алексей Зубец: «Торможение технологического прогресса началось не сегодня – оно характерно для всей второй половины ХХ века. Последними крупными технологическими новациями были компьютер, интернет, сотовая связь. Сегодня влияние постоянных усовершенствований в этих областях на общий рост производительности уже незначительно. В основе современной экономики лежат технологические новации, основанные на научном багаже, накопленном в ХIХ и первой половине ХХ века. Это паровой двигатель и двигатель внутреннего сгорания, электромотор и генератор, вакцины и антибиотики, минеральные удобрения, электрические средства связи – телеграф, телефон, радио, телевидение, компьютер и так далее.»

Не отстаёт специалист по синергетике, сотрудник ИФ РАН Г. Малинецкий, обративший внимание на прогнозы будущего – шестого – технологического уклада:

IV технологический уклад

4-1. Массовое производство

4-2. Автомобили

4-3. Самолеты

4-4. Тяжелое машиностроение

4-5. Большая химия

 

V технологический уклад

5-1. Компьютеры

5-2. Малотоннажная химия

5-3. Телекоммуникации

5-4. Электроника

5-5. Интернет

 

VI технологический уклад

6-1. Биотехнологии

6-2. Нанотехнологии

6-3. Проектирование живого

6-4. Вложения в человека

6-5. Новое природопользование

6-6. Роботехника

6-7. Новая медицина

6-8. Высокие гуманитарные технологии

6-9. Проектирование будущего и управление им

6-10. Технологии сборки и уничтожения социальных субъектов

В перечне технологий VI уклада особняком стоят нанотехнологии (пункт 6-2), которые представляются всё же дожиманием технологий V уклада. По крайней мере, на нынешнем этапе своей эволюции. Например, известные проработки сводятся пока к попыткам воспроизведения уже известных макро-механизмов на нано-уровне: вместо «железяк» – молекулы подходящей формы.

Интересен пункт 6-10. Очевидно, что технология в этом случае только тогда технология, когда доподлинно известно, как устроены эти социальные субъекты: общество и его части. Иначе хорошо будет получаться только их разрушение. Что, впрочем, пока только и получается (СССР, Югославия, Ирак). Чистая разборка получилась только с Чехословакией (очевидно, случайно). С натяжкой – продажа компаний по частям и аутсорсинг. Со сборкой – пока вовсе никак. Очевидно, что в русле пункта 6-10 лежит разработка ТСПМ – Теории  жизнедеятельности социотехнических (социотехнологических) организаций на основе системно-процессного моделирования.

Пунктов много и, наверное, можно найти ещё какие-то. Но все они, так или иначе, опираются на моделирование поведения сложных систем, для которых горизонт прогноза весьма невелик в принципе. Таких систем всего ничего: человек (всё живое вообще) и его мозг, общество (социальные субъекты), природа. И это радикальное отличие от технологий предыдущих укладов, отражающих эволюцию сугубо технического мира.

Горизонт прогноза – это период времени, за который информация о состоянии детерминированной системы (где будущее однозначно определяется начальным состоянием) утрачивается, как бы ни была мала погрешность в определении начального состояния. Представление о горизонте прогноза впервые ввёл в 1953 г. метеоролог Эдвард Лоренц (США). С этим понятием связаны открытые им же динамический хаос и странные аттракторы, которые, собственно, и ограничивают горизонт прогноза. Например, горизонт прогноза состояния атмосферы составляет всего около трёх недель. И этот срок не зависит ни от числа метеостанций, ни от мощности используемых компьютеров. Горизонт прогноза для финансового рынка составляет около четырёх лет и не может быть увеличен по тем же причинам. В среднем показатели финансового рынка, отстоящие на 42 месяца и больше, не соотносятся и не коррелируют. Причём в системе имеется шум для периодов короче 20-ти дней; тренды в этом интервале плохо различимы. Естественно, что для других рынков существуют свои горизонты прогноза. Существуют они также для эволюции как общества в целом, так для тех самых социальных субъектов, из которых общество состоит.

Но точно такие же проблемы существуют и для, казалось бы, жёстко, детерминированных технических систем. Решение прогнозных задач по развитию технических систем выглядит как последовательность: «задача – решение – выявление нежелательного эффекта (НЭ) – задача – решение …» и так далее. То есть, вся последовательность опирается на надёжность предсказываемого НЭ. Но так как НЭ – это всегда характеристика отношений в системе «человек – техника», то надёжность предсказания НЭ быстро падает с каждым шагом: если уж горизонт прогноза существует для детерминированных систем, то для недерминированных, к коим относится человек, - тем паче. Грубо говоря: хотя мы на основании выявленных в прошлом закономерностей предполагаем, что дробление и динамизация и далее будут нарастать, но мы не можем сказать, как это будет выглядеть конкретно на, скажем, пятом шаге. Из некоторых соображений можно достаточно уверенно полагать, что  закономерности не будут продолжаться неопределённо долгое время. Закономерности конечны и, несмотря на достигнутый уровень абстрагирования (обобщения), почти наверняка характерны только для определённых технологических эпох. Будущее неопределённо. И Проблема Хюбнера – это только одно из следствий этой неопределённости.

Очевидно, что прежняя модель мирового развития исчерпала свои возможности, впереди – переход в совершенно новый (Шестой) технологический уклад. Как его совершить? В качестве хорошего примера адекватного поведения выступают США, где действуют более тридцати футурологическо-прогнозных конференций, тесно связанных с разведывательным сообществом. Впечатляет создание Института сложности в Санта-Фе, где работают три нобелевских лауреата по экономике. Американцы, творчески развив теорию Николая Кондратьева о больших волнах в экономике, разрабатываются новые теории для цивилизации Шестого технологического уклада: Теория инновационного развития Брайана Артура, Теория техноценоза Л.Г. Бадалян и В.Ф. Криворотова, Структурно-демографические модели П.В. Турчина и так далее.

Если всё так, то классическая («железная») Теория решения изобретательских задач (ТРИЗ) – это, по сути, представитель технологий VI уклада среди технологий V уклада. А для VI уклада (пункт 6-8) и  ТРИЗ нужна иная, «не-железная». Прототип её можно увидеть в Теории развития творческой личности (ТРТЛ). К сожалению, превосходная задумка была почти сразу утоплена в бесперспективном идеалистическом фантазировании вроде поиска Достойных Целей (ДЦ) или качеств Творческой Личности (ТЛ). Да и эффективное развитие классической ТРИЗ невозможно традиционным методом проб и ошибок, характерным для предыдущих укладов.

Одно из следствий задержки эволюции ТРИЗ на «железном» уровне – бытующая в среде тризовцев уверенность, что на основании уже выявленных закономерностей в развитии техники можно решать задачи для сколь угодно отдалённого будущего. Однако в действительности, как водится, всё не так.

Королёв В.А.
2010-11-25