• Волей-неволей ТРИЗ выходит в область психологии. В принципе есть два подхода. Можно брать существующие наработки и выискивать в них “чисто тризовские решения” (по выражению одного уже американского коллеги). А можно приложить свою мерку. Но для этого надо разобраться в основах. В данной статье предлагается гипотетический механизм мышления, который хотя и не вписывается в существующие теории, однако логически следует из тех же постулатов, что лежат в основе ТРИЗ.

Известно, что критиковать легко. Много легче, нежели самому предложить что-то дельное. Например, в статье “Анти-РТВ” разносились существующие методы развития творческого воображения (РТВ) и весь курс РТВ в целом. Взамен предлагалось (и только) создать нечто такое-эдакое.

Правда, есть критика и критика. Если критика конструктивна, то она не просто указывает на недостатки (а где их нет?). Она анализирует и выявляет причины возникновения этих недостатков и, тем самым, создаёт предпосылки создания чего-то нового. Критика в “Анти-РТВ” была построена на анализе существующих методов развития творческого воображения с позиций одного из постулатов диамата, касающегося принципов мышления. Не попытаться ли с этих же позиций сделать следующий шаг? Возможно, ничего и не получится (нескорое это дело), но хотя бы будет создан какой-то идейный задел для разработки новых операторов. Итак.

Чтобы не блуждать по различным источникам и мнениям, будем (П1) исходить из постулата: мышление есть форма отражения. Это “зеркало” обладает памятью и “видит” каждый образ состоящим из других образов (П2). Но особое отличие его от обычного зеркала заключается в том, что оно отражает не просто образы, но процессы всех возможных форм движения этих образов (точнее – оригиналов). Процессы мышления есть отражение процессов, протекающих вовне.

Особенно хорошо отражательный характер механизма мышления наблюдаем на начальной стадии развития человека – у детей в возрасте до четырёх лет (П3). Дети ещё не различают ни что такое “хорошо”, ни что такое “плохо”. Для них не существует ещё понятие цели действия. То есть, они не понимают гневного взрослого “Зачем ты это сделал?”. Или ещё родительский шедевр: “Ты что, не понимаешь?!”. Дети не понимают! Дети воспринимают действующие на них образы и процессы очень непосредственно. Они существуют для них только здесь и сейчас. Опыт (например, через шлепок) ещё не сразу свяжет воспринимаемое (происходящее, наблюдаемое) явление с другим, более отдалённым по месту и времени. Со временем цепочки связанных единичных процессов будут становиться всё длиннее и разветвлённее. Человек становится “опытнее”, “понятливее”.

Всё это – только логические следствия из последовательного применения постулата “мышление есть форма отражения”. Теперь зайдём на проблему с другой стороны и зададимся вопросом: “А что, собственно, отражает наше мышление?” А отражает он нам вот что. Классики философии 19-го века оставили нам ещё один постулат о том, что нет ничего кроме движущейся материи. Позднее другой классик системного анализа уже 20-го века (Гейнс) оставил нам утверждение: “Системой является всё”. Наконец, уже современная нам теория решения изобретательских задач (ТРИЗ) подвела нас к пониманию того, что всякий процесс требует для своей реализации своей же системы. Причём, не системы вообще, а строго определённого состава (стандартной конфигурации). Более того, всякая такая система вообще не может выполнять более одной функции. То есть, из этих трёх постулатов следует, что всё вокруг нас структурировано в системы стандартной, если угодно, конфигурации, реализующие множество разнообразных процессов, без коих ничто не существует.

Но если первые два постулата вполне разобраны в соответствующих источниках, то на третьем придётся остановиться особо. Такого утверждения в чистом виде не найти ни в одной книге Альтшуллера Г.С.. Скорее даже наоборот. Например, в книге “Поиск новых идей: от озарения к технологии” (Кишинёв, “Картя Молдовеняскэ”, 1989г.) на стр. 21 говорится: “В ТРИЗ развитие технической системы понимается как процесс увеличения степени идеальности, которая определяется как отношение суммы выполняемых системой полезных функций к сумме факторов расплаты”. То есть, утверждается: одна техническая система располагает неким множеством (суммой) полезных функций и способна к увеличению их числа. Более того, она располагает ещё и какой-то суммой вредных функций (то есть, факторов расплаты), каковая подлежит уменьшению. Это утверждение называется также законом повышения идеальности. Точнее говоря, не законом, а закономерностью (П4).

А вот из закона полноты можно сделать совсем иной вывод: для реализации данного процесса необходима система из такой и только такой совокупности именно таких объектов: классической машины (источник энергии, трансмиссия, инструмент) и обратной связи от изделия (орган управления). Такая система в ТРИЗ называется минимально работоспособной технической системой (ТС). И вот ТС в принципе не может реализовывать какой-либо иной процесс (иную функцию). Не может она включать в себя ещё какой-либо элемент, если не считать перехода её отдельных элементов в состояние “би-” или “поли-”, а также превращения их в подсистемы такой же стандартной конфигурации. Конечно, если будет меняться изделие, то можно считать, что меняется и функция. Но только по названию, а не по своей физической сущности. Итак: одна ТС стандартной конфигурации может обладать одной и только одной функцией (безразлично, полезной или вредной). Более подробно и основательно это утверждение раскрыто в статьях “Алгоритм реконструкции систем” (ЧОУНБ, 1999-145-1) и “О концепции ТРИЗ” (ЧОУНБ, 1999).

Таким образом, закон повышения идеальности входит в противоречие с законом полноты ТС. Входит ли? Противоречие будет снято, учесть, что закон повышения идеальности относится на самом деле к реальным объектам, а закон полноты - к абстрактной ТС (системе, определённой на объекте). Реальный объект входит, как правило, во множество надсистем и потому напичкан множеством функций, от которых по мере идеализации избавляется. Более того, возникает симбиоз нескольких процессов, реализующихся на разных наборах из одной и той же группы объектов-подсистем. То есть, прежнее число функций (или процессов) реализуется меньшим числом элементов. Это явление называют ещё свёртыванием. Этот термин более точно отражает существо дела, нежели лирическая “идеализация”. Кроме того, проходит согласование (или, если более точно, симметризация) элементов системы. Абстрактная же ТС – это лишь структура внутри конкретной системы, реализующая какой-либо один конкретный процесс. Именно на ней проявляется закон полноты ТС.

Как всё это выглядит в технических системах – уже хорошо описано в рамках ТРИЗ (и не только). Но они хороши только как грубые, очень грубые аналоги. Гораздо сложнее социальные системы или структуры (П4). Рассмотрим же их.

Социальные структуры носят временный, как бы мерцающий характер (в отличие от жёстких технических структур). Они возникают в аморфной социальной среде вследствие беспрестанного пробегания по ней волн возбуждения разной амплитуды (энергии), частоты и направления. Среда эта аморфна только условно и только в том смысле, что её элементы обычно не закреплены жёстко в каких-то структурах. Более того, элементы всегда входят во множество различных структур. Правда, в разное время. Да и физические связи между элементами обычно не жёсткие. Даже в армии.

В зоне прохождения волн возникают и исчезают структуры, ветвящиеся подобно дереву или морозным узорам на стекле и образуемые фрагментами-подсистемами одинакового состава. Эти фрагменты состоят из разных элементов (участников) с разными функциями (ролями). Одни и те же участники в разных структурах могут играть разные роли (выступать в разных ипостасях). Так, всесильный босс может быть жалким подкаблучником.

Элементы, являющиеся "изделиями" этих структур, меняют своё состояние и, соответственно, характеристики процессов, в структуре которых они играют иную роль. Это порождает вторичные волны возбуждения, обеспечивая ветвление процесса. Этот же эффект создаётся изменением состояния элементов, входящих и в другие структуры.

Структура существует лишь до тех пор, пока её участники выполняют свои роли. Например, волна возбуждения возникает при прохождении босса по заводоуправлению: все бросают курить и болтать, берясь, наконец, за дело (или имитацию оного). Босс удалился - волна прошла, а с ней переместилась и возникшая структура, реализовавшись уже на новых элементах (в другом отделе). Прежние элементы вновь образовали множество субсистем: по сплетням, по шахматам, по интригам и т.д.

Можно уверенно предположить, что в рассматриваемой среде могут существовать различные типы волн с сопутствующими эффектами. Например, “стоячие” волны, образующие относительно стабильные структуры (семья, предприятие, государство). Или резонанс. Какие Темы!

Нетрудно сообразить, что социальная среда является в значительной мере аналогом мозга по организации. То есть, утверждение, что человек является общественным животным, является достаточно глубоким. Из этого следует, что механизмы мышления являются отражением механизмов функционирования общества. И если мозгу (если он есть и достаточно развит) нечего отражать, то и мышления не возникает, как доказывают многочисленные примеры с “Маугли”.

Эта аналогия позволяет не только отбросить (как флогистон) вполне правдоподобные внешне измышления насчёт так называемого подсознания. Если всё мышление сводится к реализации разветвлённых процессов, то т.н. “подсознание” есть только более “коренные”, так сказать, процессы. А то, что мы называем “сознанием”, есть “финишные” процессы. Ясно, что никакой принципиальной разницы между ними нет. Нет и чёткой границы. Иное дело, что “коренным” процессам свойственна относительно низкая степень разветвлённости и, возможно, “симбиотичности” (П6). Они отражают низкую степень развития организма, которой не свойственно то, что мы называем “самосознанием”.

В голове благополучно сосуществуют “мозги” всей эволюционной лестницы: одноклеточных, древних рыб, динозавров и т.д. Все они, собственно, и образуют наш мозг. Но спуститься ниже по этой лестнице мы не можем, там мы перестаём быть самими собою, теряя способность осознавать себя (что, собственно, и происходит при повреждениях мозга).

Впрочем, не совсем так, нельзя сказать, что мы не можем спуститься по указанной лестнице (надравшись, например). На самом деле наш мозг одновременно работает на всех ступеньках этой лестницы, благополучно управляя текущими делами нашего организма. Он вовремя отвлекает нас от возвышенных мыслей для обеда, сна, секса и всего прочего, присущего нашим эволюционным предкам. А возвышенных мыслей или даже просто мыслей на нижних ступеньках нет, там только рефлексы, ощущения. И уж подавно нет там источника гениальных идей.

Всё это позволяет утверждать, что любое размышление, будучи процессом, реализуется через создание сложных, разветвлённых структур, образуемых аналогами ТС стандартной конфигурации. Последнее обстоятельство является принципиально важным. Если это действительно так, то работа мозга становится познаваемой. “Кубики”-то известны, а правила строительства из них додумать (или открыть) уже в принципе несложно. Скорей всего эти правила должны сводиться к фракталам, одно из проявлений которых известно в ТРИЗ как переход “моно-би-поли”.

Благодаря “симбиотичности” и общим “корням” дерева процессов при размышлении задействуются элементы структуры мозга (это совсем не обязательно единичные нейроны), которые входят в другие структуры, в какой-то мере передавая вторичные волны возбуждения в других направлениях. Здесь-то и возникает явление, называемое ассоциацией или аналогией. В сущности, ведь кроме процессов больше и нечему связывать различные образы, если отбросить неконструктивные предложения насчёт потусторонних сил (П7).

При всей своей гипотетичности предлагаемый механизм мышления не только внутренне непротиворечив, но и конструктивен. Он, по меньшей мере, позволяет строить алгоритмы не таким случайным образом, как это происходит сегодня (П8). Например, алгоритм (точнее – оператор) создания нужных аналогий, необходимый для перехода от абстрактного решения к конкретному техническому образу. Ещё раз: не вообще каких-то произвольных ассоциаций (в чём сильны различные методы типа “мозгового штурма”), а именно нужных.

Ведь что такое алгоритм? Это всего лишь модель рассуждения, модель определённого процесса мышления, стандартизируемого для некоторой ситуации. Чем определённей ситуация, тем более частный характер носит алгоритм. И наоборот.

Следовательно, если мы сможем построить модель мышления на основе предлагаемого гипотетического механизма, то тем самым построим практически универсальный алгоритм. Правда, пользоваться им всё равно будет нельзя без психологических операторов (П9). Потребуются усилия команды профессионалов в силу слишком уж широкого диапазона необходимых знаний. Прежде всего, нужно знать: нет ли среди накопленных знаний о работе мозга чего-то такого, что не может быть объяснимо в рамках предлагаемого механизма?

Королёв В.А.
Январь 2000 г.

Примечания:

П1. При любом рассуждении что-то да придётся принять за постулат. Он может быть правильным или, наоборот. Любое рассуждение о правильности данного постулата тоже будет опираться на другой(-ие) постулат(-ы), что, в свою очередь, тоже будет подвергнуто сомнению. И так далее. Как далеко? Природа, конечно, бесконечна, но вряд ли она бесконечна вглубь. Где-то должен быть предел в какой-то форме.

П2. Читатели, несомненно, понимают, что “мир дан нам в ощущениях”. То есть, этот самый мир запечатлевается (кодируется) как совокупность меняющихся сигналов внешней среды. А самый современный компьютер – только урод, мировосприятие которого куда более ограничено, нежели даже у слепоглухонемого человека.

П3. В этом нежном возрасте поток информации на мозг ребёнка намного превышает объём уже хранящейся там информации. Соответственно, ограничена способность мозга к усвоению новой информации, поскольку для такого усвоения нужно отработать связи с имеющейся, весьма куцей информацией. Процесс отработки этой связи хорошо наблюдаем на многократных повторениях нового слова-образа в связи с разными образами (“а папа может?”, “а мама может?”, “а дед может?” ...) То есть, чистота опыта при таком возрасте очень высока.

П4. Закон = это описание взаимозависимости, то есть отношения объектов. Закономерность – повторяющееся проявление какой-либо особенности одного объекта. Повторяемость обеспечивается действием какого-либо закона. Поэтому законы развития технических систем в своих ортодоксальных формулировках являются всего лишь закономерностями.

П5. Не зря ничего не получается с искусственным интеллектом. Компьютер ведь построен на принципе счёта. А как быстро ни считай, как ни изощряй счётные формулы и чипы, счёт так и останется счётом. А вот социальные системы интереснее. Тем более, что последнее время многие коллеги всерьёз увлеклись теорией развития творческой личности (ТРТЛ). Вообще-то говоря, теории как таковой ещё нет, одни пожелания и предположения.

Особенно досадны спекуляции о “Достойной Цели” (ДЦ). Почему-то уважаемые коллеги совершенно упускают из виду, что ДЦ – это ни что иное, как социальное изобретение высокого уровня. И как же предполагается делать эти изобретения в рамках существующих представлений ТРТЛ? Через встречу с “встречу с Чудом”. Проще говоря: через озарение. Невольно задумываешься: да знакомились ли коллеги с ТРИЗ? Или применяют её бездумно, как калькулятор? Конечно, ТРИЗ пока хромает на предмет изобретений высокого уровня. Но это лишь задача её развития. И только. Решена она будет через выявление технических средств решения социальных задач как формы выявления неудовлетворённых потребностей (то есть, нежелательных эффектов).

П6. “Симбиотичность” в данном случае означает использование разными структурами одних и тех же элементов. Общепринятое толкование этого термина несколько иное, но в данном случае он представляется наиболее близким. Возможно, есть (или ещё найдётся) термин получше. Пока существенно иное: надо отработать технологию построения ветвящихся, “симбиотических” структур. ТРИЗ пока что оперирует простейшими, элементарным структурами стандартной конфигурации. Это лишь одно из множества направления развития ТРИЗ, которую большинство коллег считает законченной теорией.

П7. Интересно, что басни насчёт “космического сознания”, “информационного поля” или “глубин подсознания” воспринимаются легко при всей их заведомой непроверяемости, поскольку мозг считают “чёрным ящиком”. Предлагаемый же механизм мышления даёт возможность разобраться с его устройством и, что не менее важно, предположить реальную возможность конструирования искусственного интеллекта. Например, можно предположить, что симбиотичность связывает относительно независимые ветви процессов, создавая условия возникновения того, что мы называем интуицией.

Что же до спекуляций касательно “разного качественного уровня”, “эмерджентности” и т.п., то они являются всего лишь скрытой формой идеализма. Системное свойство есть только иное название процесса, реализуемого системой стандартной конфигурации. И этот процесс по определению не реализуется в её подсистемах.

П8. Случайность алгоритмов в том, что строятся они во многом методом перебора по принципу “работает – не работает”. Сказанное в полной мере касается и алгоритма решения изобретательских задач АРИЗ-85В. Известно ведь, что развивался он через выявление “сбоев” – задач, где алгоритм не выводил пользователя на контрольный ответ, несмотря на выполнение всех инструкций.

П9. Алгоритм решения изобретательских задач без психологических операторов всё равно, что самолёт из двигателя, крыльев и оперения: вообще-то летать он, пожалуй, какое-то время сможет, но где и как разместить в нём лётчика? Верхом на двигателе? Потребуется кабина, центроплан, всякие тросы и провода, обтекатели, радиосвязь и всё такое прочее. С другой стороны, психология предстаёт перед нами уже не как наука о мышлении, а как наука об отклонениях от идеального (в обычном смысле) мышления, то есть, от гениального мышления. Звучит самонадеянно, но так уж получается.