Две конференции по ТРИЗ 2013 г. в Киеве и Москве и обсуждение последней из них (http://www.metodolog.ru/node/1744 и http://www.metodolog.ru/node/1749) навели на идею проанализировать ситуацию с философских позиций: парадигмы куда как лучше отражают ситуацию, нежели изменчивые настроения и туманные воззрения людей. Поэтому прежде чем рассуждать о текущем кризисе[1] в ТРИЗ (есть ли он вообще, в чём заключается), следует поначалу рассмотреть ситуацию с позиций исторического материализма: вспомнить историю ТРИЗ, её эволюцию.

Эволюция и кризисы неразделимы, даже если признаки кризиса малозаметны, да и сам он едва заметен. Эволюция – это всегда череда больших и малых кризисов. Конечно, некоторые уважаемые тризовцы отрицают наличие кризиса, заявляя о своеобразном «конце истории». Но это вынуждает усомниться в их квалификации как специалистов по ТРИЗ. В самом деле: если отрицать кризис в ТРИЗ, то придётся отрицать её развитие и заодно закон S-образного развития и вообще все ЗРТС. ТРИЗ, как и всё на белом свете, либо развивается, либо стагнирует и деградирует. Разумеется, данное обстоятельство не проходит незамеченным опытными специалистами, что понуждает их делать противоречивые заявления. Вот, к примеру, симптоматичное заявление уважаемого Кудрявцева А.В. на вышеуказанном обсуждении:

«Я считаю, что ТРИЗом давно пора уже начинать пользоваться, а не только рассказывать друг другу, какая это классная штука.»

Замечательное признание, но почему ж тогда такое возмущение по поводу моих замечаний о слабой связи решений с ТРИЗ?

«А в нашем Багдаде далеко не все спокойно. У нас полно острых проблем. Основная наша проблема по моему в том, что не хватает человеческих и методических ресурсов для работы над выполнением проектов, которые сегодня готова заказывать промышленность. Мы все еще не умеем соответствовать всем их запросам. (Об этом и о путях развития на конференции хорошо рассказал Сергей Логвинов).»

Методических ресурсов не хватает, а кризиса нет? Как пользоваться тем, чего ещё нет?

«У нас во многих регионах отвратительно идет замена поколений специалистов по ТРИЗ. А где-то она сорвана, замены не произошло и нужно начинать все с нуля. (К сожалению об этом ни слова не сказал на конференции Рашид Шарипов, зато говорил Алексей Ревенков). Это первоочередные проблемы. Многие ВУЗы готовы принять наш инструмент. если он будет качественно упакован. Мы опаздываем с этой работой и это тоже проблема. Нам сейчс заказали сделать огромную учебную программу по ТРИЗ, а в стране негде взять людей для грамотного чтения ряда узких внутритризовских дисциплин, чтения на основе практического опыта а не выдуманных предположений и примеров из семидесятых годов.»

Так зачем же возмущаться моим замечанием об отсутствии качественных разборов решённых задач в докладах? На основе чего тогда делать новые учебные задачи?

«И это еще одна наша проблема. Таких проблем немало. Среди них, правда, нет проблемы "затыка в развитии ТРИЗ в России", поскольку она давно уже разложилась на частные составляющие и решать приходится не общефилософскую проблему, а реальные задачи.»

И как это понимать? Если ТРИЗ утратила целостность, то она, строго говоря, уже перестала существовать именно как теория. Тогда, конечно, уже поздно говорить о кризисе. Разве что о похоронах. Что Кудрявцев А.В. и подтверждает:

«Время, когда на конференциях собирались энтузиасты-преподаватели и рассказывали друг другу, какая это классная штука - ТРИЗ, это время для большой группы граждан уже закончилось, потому что для них давно уже наступили рабочие будни - этой классной штукой надо пользоваться и применять ее, давать продукт: новые решения, прогнозы, оценки и пр.»

Ну, прямо «конец истории» по Фукуяме. Получается нехорошо, но логично. Следовательно, необходимо разобраться, что такое кризис ТРИЗ, в чём заключается развитие, в чём стагнация и в чём деградация. И не путая с кризисом общества приверженцев ТРИЗ, постепенно превращающегося в клуб изобретателей.

Здесь для полноты картины придётся начать, как говорится, «от печки», немного повторив при этом и то, что уже хорошо описано в книгах Альтшуллера Г.С.

 

Не раз отмечалось, что спокон веку, изначально люди (вообще всё живое) при столкновении с новой ситуацией, в которой прежние способы взаимодействия со средой уже не давали ожидаемого результата, прибегали к беспорядочному перебору возможных действий. При этом постепенно, методом проб и ошибок, подбирался наиболее выгодный способ. Кризис, вызванный заведомо ограниченными возможностями (даже по времени) человека справиться с задачей таким образом. Решить её пытались в двух направлениях: повышением «скорострельности»[2] одного человека и объединением усилий группы людей[3] для решения одной задачи.

Первый способ, будучи заведомо не пригодным для концентрации усилий в наиболее перспективным (но, на беду, заранее неизвестном) направлении, можно было сравнить с переходом от ружья к пулемёту: выстрелов больше, но направленным во все стороны в силу неизвестности местонахождения и невидимости цели (и даже неизвестности, что она собой представляет).

Второй можно сравнить с переходом от пальбы одиночного стрелка (или пулемётчика) к пальбе отделением или взводом. Оба способа всё же повысили вероятность нахождения если не идеального, то хотя бы подходящего решения. Существенно не решало проблему и объединение двух способов в виде, скажем, мозгового штурма. Тем не менее, это была первая революция в области решения творческих задач, где беспредельно и монопольно царствовал МПиО.

 

Вторая революция произошла с изобретением Цвикки морфологического анализа. Это был способ упорядочения доле беспорядочного перебора. Наращивание числа осей в морфологическом ящике, числа признаков и системной глубины (в обе стороны) позволяло управлять количеством вариантов.

Это был мощный шаг вперёд. Морфологический анализ до сих пор остаётся эффективным при более-менее обозримом (поддающемся перебору за приемлемое время) количестве существенных признаков и, соответственно, вариантов их комбинаций. Недостатком же было отсутствие гарантии, что наилучший или просто наиболее подходящий вариант непременно находится внутри морфологического «ящика». Ясно же, инерция мышления этим способом не убирается, и поэтому она предопределяет выбор существенных признаков.

 

Третья революция была совершена Р.Л. Бартини (в силу засекреченности оставшаяся неизвестной) и – независимо и позднее – Альтшуллером Г.С. Оба ввели практический оборот в области решения инженерных задач представление о противоречии. Как Бартини это осуществил – неизвестно: его архив в Жуковском рассекречен лишь формально, до сих пор оставаясь закрытым фактически. А вот как осуществил Альтшуллер – известно: с помощью морфологической таблицы Цвикки, оси которой образованы взаимоисключающими требованиями к искомому решения инженерной задач. Клетки-пересечения содержали найденные опытным путём способы (приёмы) непротиворечивого сочетания этих требований[4].

Это нововведение скачком увеличило шансы на то, что наилучшее решение находится внутри таблицы, но опять-таки не гарантировало этого.

Во-первых, произвольным оставался подбор взаимоисключающих требований.

Во-вторых, таблица обещала лишь новое применение ранее найденного способа, которое, однако, могло быть исключено ранее неучтёнными требованиями к результату. Более того, не могла учесть или предсказать появление новых, способов[5].

В-третьих, глубина абстрагирования требований и способов была невысокой и тоже произвольной, из-за чего с достаточным успехом таблицу могли применять только инженеры с большим опытом и эрудицией.

В-четвёртых, хотя идея противоречия была заимствована из диалектического материализма, применялась она на основе уже устаревшего к тому времени идеалистического понятийного аппарата, унаследованного от древних греков: триады «функция – операция (действие) – объект».

В-пятых, самоочевидные трудности превращения философии диалектического материализма в прикладной инструмент инженера приводили к невольному сохранению идеалистического подхода к решению задач. Это обстоятельство отразилось, в частности, в составе «технической систем», в которой орган управления оставался нераскрытым во всех разработках соратников Альтшуллера. Вызвано это было тем, что управление было прочно увязано с человеком, а парадигма «железной» ТРИЗ запрещала заниматься человеком. Правда, позднее, человека (и то не вообще, а в роли Творческой личности) вывели как самостоятельный предмет исследования в рамках ЖСТЛ-ТРТЛ, но не более того. Теоретическое и методическое объединение человека с «продолжением его руки» не состоялось.

Это была беда разработчиков классической ТРИЗ, а не вина: диалектический материализм в своём развитии всегда опирался на последние достижения естествознания, а таковых в данной области к тому времени либо просто не существовало, либо оставалось неясным, как их применить. Даже прорывные, казалось бы, идеи Розенблюта, Винера и Эшби о гомеостазе не шли, в принципе, далее примитивных регуляторов (позднее это завело в тупик бихевиоризм). Этого было, в общем-то, достаточно для сугубо технически устройств, но оказывалось крайне недостаточным везде, где с необходимостью присутствовал человек. А он присутствовал везде, ибо техника, как ни крути, была и остаётся «продолжением руки человека». Без него нельзя было обойтись даже при формулировании противоречия и выборе задачи. Таким образом, перспективная идея Розенблюта (США) о гомеостазе не могла быть реализованной в то время. Так же как, кстати, и (спасибо Канеру В.Ф. за подсказку!) дополняющая её «биомеханическая» концепция Бернштейна Н.А. [«О ловкости и ее развитии», Москва, «Физкультура и спорт», 1991 г.].

Налицо был очередной кризис в развитии морфологического анализа. Позднее стало ясно, что это был просто кризис данного направления борьбы с МПиО. Разумеется, это направление можно было использовать и далее, но особых надежд на него возлагать не стоило до появления новых системных идей[6].

 

Четвёртая революция была осуществлена Альтшуллером Г.С.с изобретением АРИЗ (что это было открытие – стало понятным много позже). В алгоритме впервые были использованы два инструмента: постепенное преобразование задачи с переходом к предельно абстрактной форме (это снимало второй из недостатков таблицы приёмов решения технических противоречий) и постепенное же преобразование видения человеком стоящей перед ним задачи. Это позволяло мобилизовать его знания, но не все, а только потенциально пригодные. Но так как имеющихся знаний зачастую не хватало для серьёзных задач, АРИЗ был дополнен «пробочными» инструментами (ВПР и Указатели разнообразных эффектов) и сугубо РТВ-шным Методом моделирования «маленькими человечками».

Понимание этого, так сказать, «пробочного уклона» привело к включению в состав АРИЗ т.н. «Вепольного анализа». Это был сильный ход, ибо вводил в оборот системный подход, хотя поначалу в форме имитации. Тогдашняя неопределённость термина «система» при одновременном сохранении приверженности вышеуказанной триаде «функция – действие – объект» и могла привести только к имитации.

Данное обстоятельство закономерно привело к тому, что веполь, поначалу, казавшийся универсальной заменой многочисленным (сначала сорока, а чуть позже шестидесяти) приёмам, быстро размножился аж до 77-и разновидностей вепольных конструкций. Вполне очевидно, что свёртыванием здесь и не пахло, зато просачивание МПиО в АРИЗ и ТРИЗ стало бесспорным фактом. А с ним пришло и понимание очередного кризиса с ожиданием очередного эволюционного скачка.

Разумеется, понимание пришло не ко всем: как водится, большинство тризовцев является вольными или невольным проводниками упомянутого просачивания из-за ограничения основы ТРИЗ. С их точки зрения происходит нормальное приспособление ТРИЗ к требованиям среды. С физической же точки зрения происходит нарастание энтропии (хаоса) в сообществе тризовцев. С философской точки зрения происходит разложение некогда единого (ну, почти единого) сообщества тризовцев с неизбежным падением способности активно противостоять энтропии. Вместо нормального для всего живого (человека в особенности) приспособления к среде и среды к живому происходит то, что в политике принято назвать оппортунизмом (соглашательством). А это всегда вело к деградации вплоть до полного растворения в среде.

Интересно отметить, что нарастание хаоса и деградацию в сообществе ТРИЗ пытаются оправдать демократией, свободой и т.п. политической чепухой, к науке неприменимой. Понятно, что в условиях рынка каждый ищет свои способы «продать» себя как можно дороже. Именно поэтому бизнес с помощью ТРИЗ и работа по развитию ТРИЗ не совместимы, как мрачно, но авторитетно сообщил нам 20 лет назад уважаемый Литвин С.С. несовместимы. Ну, разве что в очень редких случаях. Когда есть, кому платить за это «увлечение».

 

Ощущение кризиса пришло раньше, чем эволюция АРИЗ на существующей основе достигла своей вершины в виде АРИЗ-85В и назрел собственно кризис. Рассуждать о будущем куда труднее, чем о славном или бесславном прошлом: прогнозы обыкновенно если и сбываются, то не так и не в той мере, как ожидалось. Поэтому прежде чем раскрыть последнее утверждение, придётся обратиться к предмету, отнюдь не пользующемуся, мягко говоря, широкой популярностью, - к философии, к уже упомянутому диалектическому материализму. Который, кстати, по политическим мотивам и из-за тлетворного влияния либерализма вышел из моды у тех, кто и раньше-то его понимал хуже, чем на «удовлетворительно»: в сессию сдал и забыл.

Думаю, что нет нужды пускаться в самодельные рассуждения о том, что такое диалектический материализм в действительности. Мало ли кто что думает о том, с чем плохо знаком. На эту тему исписаны эшелоны книг и статей. Поэтому доверимся авторитетам. Разумеется, до тех пор, пока не произойдёт "умерщвление прекрасной гипотезы мерзким фактом" [Гексли]. Кстати, ни один факт так и не был выявлен, хотя специально искали[7].

Для пущей беспристрастности привлеку в роли эксперта авторитетнейшего Бертрана Рассела. Чтобы не утруждать читателя чтением его «Истории Западной философии», приведу только несколько интересных цитат с моими пояснениями:

«Интеллектуальная жизнь XIX века была более сложной, чем в предшествующий век. Это обусловлено несколькими причинами.

Первая: больше стала область, охватываемая интеллектуальной жизнью. Существенный вклад в развитие интеллектуальной жизни внесли Америка и Россия, а Европа стала более осведомленной, чем это было раньше, о индийской философии, как древней, так и современной.

Вторая: наука, которая была главным источником новых идей с XVII века, одержала новые победы, особенно в геологии, биологии и органической химии.

Третья: машинное производство глубоко изменило общественную структуру и дало человеку новое представление о его мощи по отношению к природной физической среде.

Четвертая: глубокий протест, как философский, так и политический, против традиционных систем в мышлении, политике и экономике вызвал нападки на многие взгляды и учреждения, которые до сих пор рассматривались как неприкосновенные. Этот протест имел две очень различные формы: одну – романтическую, другую – рационалистическую (я пользуюсь этими словами в широком смысле). Романтический протест переходит от Байрона, Шопенгауэра и Ницше к Муссолини и Гитлеру. Рационалистический протест начинается с французских философов революции, передается в несколько ослабленном виде философским радикалам в Англии, затем принимает глубокую форму у Маркса и завершается в Советской России.»

[Рассел  утверждает, что романтизм и рационализм не совместимы. Иначе говоря, романтизм – только лирическое наименование анти- и иррационализма, идеализма и мистицизма. Интересно также, что, по мнению Рассела, Россия – единственная страна, которая может развивать диалектический материализм.]

 

«Романтическая форма протеста очень отличается от рационалистической формы, хотя обе своими корнями уходят к Французской революции и философам, которые непосредственно предшествовали ей. Романтическая форма у Байрона выступает в нефилософском одеянии, но в лице Шопенгауэра и Ницше она начинает говорить на языке философии. Она стремится возвысить волю за счет интеллекта, быть нетерпеливой к длинным рассуждениям и прославлять неистовство определенных видов. В практической политике она важна как союзник национализма. По своей тенденции, если и не всегда, это находило осуществление в действительности; она решительно враждебна тому, что принято называть разумом, и стремится быть антинаучной. Некоторые из ее самых крайних форм могут быть найдены среди русских анархистов, но в России в конечном счете возобладала рационалистическая форма протеста. Германия всегда была более восприимчива к романтизму, чем другие страны, что обеспечивало правительственную отдушину для антирационалистической философии голой воли.»

[Рассел ясно описал последствия для тех, кто не приемлет рационалистическое направления. Конечно, «каждый имеет право ошибку»…]

 

«Современная Европа и Америка политически и идеологически разбилась на три лагеря. Это либералы, которые все еще, насколько это возможно, следуют Локку и Бентаму, но в той или иной степени приспосабливаясь к нуждам промышленной организации. Это марксисты, которые контролируют правительство в России, и вероятно, будут усиливать свое влияние в других странах. Эти два мировоззрения философски не так уж далеки друг от друга, будучи оба рационалистическими и стремясь быть научными и эмпирическими. Но с точки зрения практической политики различие между ними очень велико.

 …Третья группа современных воззрений, представленных нацистами и фашистами, отличается философски от первых двух намного больше, чем они отличаются друг от друга. Она антирационалистична и антинаучна. Ее философскими предшественниками были Руссо, Фихте и Ницше. Она делает упор на волю, особенно на волю к власти; эта воля, по мысли ее приверженцев, коренится в отдельных расах и индивидах, которые тем самым имеют право управлять другими.

До Руссо мир обладал определенным единством. Оно исчезло на время, но вероятно, ненадолго. Оно может возродиться через утверждение рационализма в умах людей, но никак не иначе, поскольку притязания на господство могут привести только к вражде.»

[Выбор невелик (третьего не дано), но его придётся сделать каждому, кто хочет всерьёз освоить ТРИЗ. Выбор в пользу рационализма.]

 

«Бунт индивидуалистических инстинктов против социальных уз является ключом к пониманию философии, политики и чувств – не только того, что обычно называется движением романтизма, но и его последователей вплоть до наших дней. Философия под влиянием немецкого идеализма стала солипсистской, и самоусовершенствование было провозглашено основополагающим принципом этики. Что касается чувства, то должен был существовать неприятный компромисс между стремлением к изоляции и необходимостью удовлетворения страсти и экономических потребностей.»

[Здесь Рассел – задолго до появления ТРИЗ – объясняет, почему представители евроатлантической цивилизации так слабо восприимчивы к ТРИЗ, и почему в руках и головах бывших наших, удравших за печеньем-вареньем или только собирающихся удрать, ТРИЗ постепенно деградирует.]

 

«Я предполагаю рассматривать только лишь философскую сторону его [Маркса] деятельности, а также то, как она повлияла на других философов. В этом отношении его трудно классифицировать. В одном аспекте он является, подобно Годскину, выходцем из философских радикалов, продолжая их рационализм и неприятие романтиков. В другом аспекте он может рассматриваться как философ, который возродил материализм, дав ему новую интерпретацию и по-новому увязав его с человеческой историей. В еще одном аспекте он является последним из великих системосозидателей, наследником Гегеля, верившим, как и тот, в рациональную формулу, подводящую итог эволюции человечества. Упор на любом из этих аспектов в ущерб другим дает ложную и искаженную точку зрения на его философию. …

[Не надо большого ума, чтобы понять: «рациональная формула» - это диалектический материализм]

Он называл себя материалистом, но не в духе XVIII века. Свой материализм он, под влиянием Гегеля, назвал «диалектическим»; этот материализм существенно отличается от традиционного и гораздо ближе тому, что сейчас называют инструментализмом. Старый материализм, говорил он, ошибочно полагал ощущение пассивным и таким образом приписывал активность главным образом объекту. С точки зрения Маркса, ощущения или восприятия есть взаимодействие субъекта и объекта; чистый объект, вне активности воспринимающего, является сырым материалом, который преобразуется в процессе познавания. Знание в старом смысле пассивного созерцания есть нереальная абстракция. На самом деле при этом происходит процесс взаимодействия с вещами. «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, - вовсе не вопрос теории, а практический вопрос, - писал он. - В практике должен доказать человек истинность, то есть действительность и мощь посюстороннего своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующего от практики, есть чисто схоластический вопрос...».

[Вполне очевидна солидарность Рассела с Марксом в неприятии идеализма]

 

«Я полагаю, мы можем интерпретировать Маркса в том смысле, что процесс, называемый философами преследованием знания, не является, как думали раньше, процессом, в котором объект остается постоянным, а приспособление осуществляется познающим. Наоборот, субъект и объект познающий и познаваемая вещь находятся в непрерывном процессе взаимного приспособления. Он называет этот процесс «диалектическим», потому что этот процесс никогда не завершается полностью.

Существенным для этой теории является отрицание реальности «ощущения», как его понимали британские эмпиристы. То, что происходит, по их мнению, при «ощущении», было бы лучше назвать актом «замечания» вещей, что влечет активность. На самом деле, так утверждал бы Маркс, мы замечаем вещи лишь в процессе действия по отношению к ним, и любая теория, оставляющая в стороне действие, является неверной абстракцией.

Насколько я знаю, Маркс был первым из философов, критиковавшим понятие истины с такой активистской точки зрения.»

[Рассел прямо указывает на диалектический материализм как основу современной науки; разумеется, если для кого-то ТРИЗ не наука…]

 

Рассел в силу классового инстинкта вынужден кружить вокруг диалектического материализма. С одной стороны, он признаёт решающую роль диалектического материализма в практической деятельности человека (в науке, в частности), тщательно избегая ясности во всём, что касается следствий его применения в общественно-политической области. С другой стороны, добросовестность первоклассного учёного вынуждает его категорически выступать против идеализма во всех его течениях и проявлениях, убедительно доказывая его принципиальную бесплодность во всём множестве частных случаев.

Рассел чётко разделяет идеалистическое и рационалистическое направления в философии Идеалистическое (оно же романтическое) направление было подвергнуто нещадной критике, не оставив от него, как говорится, «камня на камне». В том числе и философию Канта и Гегеля, от которой, впрочем, остались идеи развития и противоречия. Рассел отмечает, что рационалистическое направление получило своё наиболее полное воплощение в философии диалектического материализм Маркса и Энгельса. В неё вошли идеи развития и противоречия[8], благодаря которым материализм перестал быть метафизическим.

Гораздо определённей о диалектическом материализме высказался наш современник Самченко В.Н. в дельной статье «Диалектика: понятие и судьба» (http://gzvon.pyramid.volia.ua/biblioteka/kafedra_filosofii/libph/samchenko/dial.htm). Автор хотя и рассматривает марксизм весьма критично, но, вместе с тем, даёт хорошее и доступное широким массам описание диалектического материализма. В статье есть к чему придраться, но настоятельно рекомендую.

 

Основа диамата – представление о движущейся материи, причём ни движение, ни материя порознь не существует. Ииные трактовки встретишь разве что у критиков-идеалистов, да в специально очень упрощённых моделях для решения некоторых частных задач, если результат оказывается приемлемым для практических нужд.

 Кстати, современная физика уже давно ушли от древнегреческих представлений о частицах. Сегодня частица – это определённый по некоторым признакам класс событий. А это прекрасно согласуется с диаматом. Иначе говоря, всё вокруг – процессы, а то, что мы привычно именуем объектами как некими обособленными сущностями, только видимость, упрощение, допускаемое моделированием ситуации. Изобретательской ситуации, в частности.

К примеру, идея развития, изначально разработанная великими естествоиспытателями прошлого (Мопертюи и другими) была предложена вовсе не Гегелем, который только пытался найти ей философское обоснование, каковое и было предложено в виде противоречия[9].

Эти две содержательные идеи так бы и сгинули для философии, не будь подхваченными диалектическим материализмом Маркса и Энгельса (см. «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии» и «Диалектика природы»), перекочевав, таким образом, в практику, пусть и политическую поначалу.

Вопреки ныне многочисленным и множащимся сомнениям Альтшуллер Г.С. изначально опирался именно на представления о закономерностях развития и противоречии как причине развития. Об этом много говорится в статье «О психологии изобретательского творчества» (1956 г.). Или вот: «Основной постулат ТРИЗ опирается на фундаментальные положения диалектического материализма» («Икар» и «Дедал», Альтшуллер Г.С., 15.03.1985 г.). Есть ещё веское свидетельство авторитетнейшего, вне всяких сомнений, Злотина Б.Л. в его биографических записках об Альтшуллере:

«Главное, что ему в голову сразу пришла блестящая идея: надо не изобретателя исследовать, что у него в голове происходит, у каждого человека в голове может быть всё, что угодно, а надо исследовать технику, как развивается техника, то есть основная идея была – идея закономерности. Правда, Генрих отрицает это, говорит: Я классиков читал, у Энгельса всё написано».

А ведь как раз в это время Альтшуллер Г.С. служил в Каспийской военной флотилии, в библиотеке которой наверняка были «Избранные военные сочинения» Ф. Энгельса. А в них, помимо прочего, – знаменитая «История винтовки». В этой самой библиотеке он перечитал всё, что могло помочь создать задуманную теорию изобретательства. Интересно, что в книгах Альтшуллера Г.С. обычно нет привычного списка литературы, а необходимые ссылки и цитаты приводятся непосредственно в тексте. В том числе – ссылки на Ф. Энгельса и К.Маркса. Правда, Альтшуллер Г.С. не ссылался на потребности человека как движущую силу развития техники как процесса и, что важно, как источник противоречий. В дальнейшем это обстоятельство привело к нынешнему кризису, но в те далёкие времена можно было пренебречь им, не отвлекаясь преждевременно[10].

Учитывая крайнюю важность вопроса, здесь уместно привести остающееся актуальным высказывание В.И. Ленина[11] о понятии «диалектическая логика»[12]:

«Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, «самодвижении» (как говорит иногда Гегель), изменении... В-З-х, вся человеческая практика должна войти в полное «определение» предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х, диалектическая логика учит, что «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна»...».

Переведем на современный язык :

«Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х».

Любой процесс, явление находится в бесконечном количестве контекстов. Желательно знать и понимать их как можно большее количество. И проводить границы рассмотрения процессов, явлений (строить модели) с учетом «всего-всего». Мы всегда видим лишь модели процессов и явлений, но не сами процессы и явления. Модель же всегда может содержать ошибку.

«Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, «самодвижении» (как говорит иногда Гегель), изменении...»

Процесс (явление) - это не «срез», а «протяжённость».

«В-З-х, вся человеческая практика должна войти в полное «определение» предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку».

Без действия есть только иллюзия понимания: изучай больше, действуй больше. Любое проведение границ рассмотрения процессов, явлений должно содержать необходимым элементом ответ на вопрос: «что ты собираешься сделать?». Иначе любое получится полная противоположность философии, умению мыслить, мудрости.

«В-4-х, диалектическая логика учит, что «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна».

Истина - это «да» или «нет». Третьего не дано. Конкретность истины заключается в её относительности, соответствии текущей ситуации. Тот, кто этого не понимает, будет всегда придерживаться чего-то одного, будучи не способным к адекватному мировосприятию.

И кто скажет, что ТРИЗ не вписывается в ленинское понимание диалектической логики? Или наоборот, если угодно? Поэтому, кто бы что ни говорил, а ТРИЗ создавалась именно на философской основе диалектического материализма, как «прикладная диалектика»[13]. Но использована эта основа была не полно. Классическая ТРИЗ оперирует функциями, операциями и объектами в древнегреческом (метафизическом) понимании, но не процессами, о которых прямо говорится в диалектической логике[14] по Ленину В.И.

 

Знатокам ТРИЗ хорошо известно, что вопрос управления в классической ТРИЗ не раскрыт. Сказано лишь о существовании органа управления, повышении управляемости да о вытеснении человека из технических систем. Но о том, что представляет собой система управления - ничего[15]. Соответственно, не был раскрыт вопрос об участии человека в роли элемента технических систем и, далее, почти ничего нет о социальных системах, если не считать «пристрелочных» работ по т.н. «творческим коллективам». А если так, то бессмысленно говорить о применении классической ТРИЗ в бизнесе, где буквально всё построено на управлении всем и вся. Здесь необходим был если и не методологический прорыв, то радикальное приспособление ТРИЗ к решению задач в абсолютно новой области.

Тонкость в том, что классическая ТРИЗ оперирует функциями, операциями и объектами в древнегреческом понимании. А традиционные теории управления в бизнесе тоже построены на функциях, операциях и объектах. И все они ещё в 60-х тоже угодили в не сразу осознанный общий кризис. Попросту зашли в теоретический тупик, доказав свою бесперспективность. Последовал буквально взрыв управленческих идей «пробочного» типа от гуру управленческого консультирования, почти моментально на деле доказывавших свою бесперспективность. Другое дело, что, в отличие от самоуверенных тризовцев, тёртые специалисты по управлению организациями как раз признают кризис, и признают давно, ибо на кону столь огромные деньги, что чувство юмора отбивается напрочь.

Выход из тупика нашёл Э. Деминг (США), предложивший перейти на управление процессами. Но заносчивые американцы ничего не захотели менять, ибо управление процессами подразумевало, что именно процессы будут диктовать, что им требуется, а не свободная, ничем не ограниченная воля операторов. А это претило философии прагматизма, инструментализма и индивидуализма Дж. Дьюи, тотально господствующей в США и по сей день. Эту философию можно кратко выразить так: хорошо и правильно всё то, что хорошо и правильно здесь и сейчас для меня. Между прочим, на этом споткнулся и сам Н. Винер.

Разочарованный Деминг уехал в Японию, лихорадочно искавшую свежие идеи, которые позволили бы им вытянуть их послевоенную экономику. Японцы как-то сразу поняли суть управления «от процесса» и сотворили своё знаменитое «Экономическое чудо». Вскоре Деминг, с ног до головы в славе и лаврах, вернулся в США, где был восторженно встречен. И вот тут-то возник конфликт: американцы уже не могли не замечать новаторских идей Деминга, но не могли и отказаться от своей философии. Поэтому поступили просто: переименовали операции в процессы, а всё остальное оставили без изменения. И даже обратные связи в цикле Деминга у них шли от операции (оператора), а не от процесса.

В 90-х годах прошлого века была попытка ввести процессы в управленческий оборот по всему миру в форме злополучных стандартов ISO серии 9000. Выявленные успехи от внедрения этих стандартов оказались на уровне статистической ошибки. Неудача была закономерным следствием психологической инерции (не говоря уж о скрытом идеализме), приведшей к подмене в используемых функционально-операционных моделях термина «операция» на термин «процесс». А надо было менять философию. Аналогичную подмену невольно совершили три десятка лет назад Злотин Б.Л. и Склобовский К.А. с той только разницей, что процессом они назвали не операцию, а объект. С тем же результатом. И нынешние разброд в ТРИЗ, раздрай, деградация и всяческие шатания с уклонами, предсказанные в ЖСТЛ, - это только следствия философского кризиса, постигшего тогда ТРИЗ.

Пятая революция в ТРИЗ может и должна быть осуществлена, во-первых, переходом к операциям с процессами и, во-вторых, – разработками в области управления процессами. Оба направления вместе я пока назвал теорией системно-процессного моделирования (ТСПМ). Она же – «процессная» ТРИЗ. Так вот, ТСПМ позволяет всерьёз, без МПиО, заниматься разработкам в области социума (бизнеса, в частности) и, что крайне важно, перейти к теории мышления. Далее – к Общей теории сильного мышления (ОТСМ), о которой много говорили, но ныне она явно «сошла с первой полосы». Одновременно ТСПМ позволит стряхнуть пыль с подзабытой темы ЖСТЛ-ТРТЛ, в которой тупик обозначился почти сразу после появления на свет. И, кстати, всё из-за того же скрытого идеализма. Весьма существенно, что ТСПМ позволяет не только правильно отбирать самые перспективные задачи, но и прогнозировать их появление. А это (вместе с процессами) существенно усилит классическую «железную» ТРИЗ.

Такая вот программа. Грандиозно, но иного пути нет. Здесь уместно привести правильное утверждение Ленина В.И.: «Всякий раз, когда мы избегаем решать общий вопрос, при каждой попытке решить частный вопрос мы спотыкаемся о нерешённый общий вопрос». Этот общий вопрос и есть вопрос непомерного запоздания с введением в массовый оборот диалектического материализма во всей его полноте.

 

На тему процессов в ТРИЗ у меня уже был ряд статей, поначалу применительно к АРИЗ-85В. В том числе:

«Первый шаг» (http://www.triz.org.ua/data/w63.html)

«Первая часть» (http://www.triz.org.ua/data/w68.html)

«АРИЗ опытный» ((http://triz.org.ua/data/w47.html)

«Современные тенденции развития АРИЗ» (http://triz.org.ua/data/w55.html)

«Скрытые ресурсы развития ТРИЗ» (http://www.triz.org.ua/data/w20.html)

И ряд других.

Напомню так же, что изобретатели веполей (Фликштейн И. и др.) изначально пытались (и безуспешно) на их основе построить схемы любого технического устройства. Последняя такая попытка (известная мне) была представлена в докладе Рубина М.С. на ТРИЗфесте-2013. Общая беда этих попыток в том, что они строились на основе функционально-операционного подхода к моделированию, изначально обречённого на субъективность результата. Объективность может придать только опора на процессы. Как выглядит «процессная» модернизация вепольного анализа – показано, к примеру, в серии моих статей «Веполи: 20 лет спустя»: (http://www.triz.org.ua/data/c82.htm, http://www.triz.org.ua/works/ws6.html и http://triz.org.ua/works/ws8.html). А вот применение ТСПМ эту трудность снимает.

 

Кроме того, физическое (школьное) понимание термина «процесс» уже позволило решить ряд проблем, десятилетиями копившихся в управлении бизнесом. Между прочим, эта область оккупирована мошенниками от бизнес-консультирования и добросовестно заблуждающимися (свалившихся в идеализм из-за философской безграмотности).

В кратком виде суть и следствия применения «процессной» ТРИЗ в бизнесе изложена в моём докладе на вышеуказанной конференции. Оказалось, что общая модель общественных организаций и технических устройств может быть построена только на основе «скелета» в виде дерева процессов (точнее – целой рощи) и обеспечивающего их гомеостаз гомеостатического ансамбля. Достаточно подробно и обоснованно вопросы построения такой модели рассмотрены в «Справочнике терминов ТРИЗ-ОТСМ»: статьи «Ансамбль гомеостатический», «Гомеостаз» и «Гомеостат» (http://www.triz.org.ua) .

Таким образом, продолжение попыток с помощью всевозможных трюков на прежней философской основе в принципе лишено шансов на успех. Это или бег на месте или, скорей всего, выхолащивание ТРИЗ под благовидным предлогом повышения её доступности. Оно же – «улучшение». С естественнонаучной (и диалектического материализма) точки зрения для повышения адекватности ТРИЗ необходимо перейти к операциям с процессами, к полноценному применению диалектического материализма. Вот это и будет развитием (совершенствованием) ТРИЗ без кавычек.

Здесь уместно вспомнить всем тризовцам хорошо известные (но вряд ли всеми хорошо понимаемые) ЗРТС. Вполне достоверно установлено, что первые попытки воплотить в «железе» умозрительные конструкции разнообразных устройств заканчивались, как правило, неудачами. И ведь эти устройства создавались преимущественно на основе опыта и уже хорошо известных и проверенных узлов, деталей и материалов. Но что такое опыт? В простейшем случае (не углубляясь в физиологический механизм) – это память о событиях, находящихся в причинно-следственной или иной связи, сведения о которых были получены непосредственно или иным способом.

То же происходило и с диалектическим материализмом. Идея была хороша, но как применить её к живому делу – долгое время было неясно, что и приводило к импровизациям. Необходимость введения в оборот ТРИЗ представления о процессах возникла аж три десятка лет назад, но в широкие тризовские массы так и не пробилась по причине первоначальной «сырости», низкой инструментальности и, само собой, инерции метафизического мышления, хотя кое-кто из аксакалов ТРИЗ уже проникся. И вот здесь-то сказывается отсутствие жёсткого авторитетного управления Альтшуллера Г.С. Кстати говоря, опыт бизнеса говорит, что для инноваций (правильных!) требуется именно жёсткое диктаторское управление, а вот для выжимания из них максимума полезного необходимо отпустить вожжи. Кризис – это как раз то время, когда позарез нужны инновации в комплекте с авторитаризмом. И ТРИЗ – не исключение.

 

 

Королёв

Владимир Александрович

Киев

20.12.2013 г.

vladimir@korolev.kiev.ua

http://www.triz.org.ua

 

 

http://www.triz.org.ua/works/ws78.html